Моторка вдруг замедлила ход, в воду плюхнулся розовый маркерный буй — отметить место с какой-то аномалией, так как на экране появилось что-то нехарактерное для озерного дна.
За следующие сорок минут таких маркерных буев бросили еще три, причем два в дальней части озера. Моторка вернулась к причалу, и Гленн с двумя поисковиками отправился к их фургону.
В фургоне сильно пахло резиной, пластиком и дизелем. Все сели за маленький столик. Гленна угостили чашкой чая.
— В озере четыре аномалии, — объявил Джон Леллиот, один из самых опытных поисковиков, умевший разбираться в зачастую неясных образах на экране. — Формой и размерами, как я полагаю, соответствуют человеческим конечностям.
Через двадцать минут полицейский фотограф Джеймс Гартрелл закончил фотографировать обрывок ткани, к тому времени помещенный в пластиковый пакет для вещественных улик. Теперь Гартрелл устанавливал камеру на штативе непосредственно над смазанным отпечатком обуви, обнаруженным неподалеку от куста утесника, на котором и болтался тот самый клочок. Рядом с отпечатком положили линейку и воткнули в землю желтый пластиковый маркер с черной цифрой 2. Потом, при анализе отпечатка, линейка поможет определить его точный размер. Работа требовала точности, и для проверки перпендикулярности Гартрелл пользовался спиртовым уровнем.
Пять поисковиков, развернувшись шеренгой, прочесывали прилегающую к озеру береговую полосу. Сам Гленн, чтобы не мешать криминалистам, установил наблюдательный пост на деревянном причале, где и получал по телефону последнюю информацию о ходе поисков. Там же он принял и звонок от своего солиситора, которая сообщила, что Эри изменила согласованные ранее договоренности по вопросу о детях. Закончилось тем, что он просто накричал на ни в чем не повинную женщину. Тем временем оставшейся у проезда Белле приходилось объяснять приехавшим на рыбалку членам общества, что доступ к озеру временно закрыт.
Закончив разговор с солиситором, Гленн Брэнсон несколько секунд просто смотрел вдаль, повторяя одно только слово. Стерва. Стерва. Стерва. Солнечный свет, проникая через крону, ложился на землю рваной сеточкой. Из зарослей тростника с шумом взлетели две любопытные лысухи. Какой-то жучок в дюйм длиной скользил по воде у него под ногами. На середине озера плеснула рыбина. Гленн вздрогнул и повернулся на звук, но увидел только расходящиеся концентрические круги.
Два дайвера вошли в воду со специальными мешками для забора улик под водой, красным и черным. Оба были в аквалангистском снаряжении с ярко-желтыми ремнями, от которых тянулись зеленый и желтый тросы. Катушки с этими тросами держал на берегу третий поисковик. Стоявший рядом с ним Брэнсон наблюдал за аквалангистами до тех пор, пока они не скрылись в водовороте пузырьков.
«Какое красивое, тихое место», — думал он. А ведь есть места куда хуже. Уильям Питчер объяснил ему разницу между рыбалкой нахлыст и грубой. Насколько смог понять Брэнсон, члены общества пользуются нахлыстовыми мушками, которые лишь скользят по поверхности и не уходят в глубину, потому что на них нет грузил. При такой рыбалке все, что попадает на дно, может лежать там годами, а то и веками. Лучшего места, чтобы избавиться от трупа, и не найти.
Он услышал за спиной шаги, скрип досок под сапогами и голос Беллы:
— Как здесь красиво!
— Да, — криво усмехнулся Брэнсон. Его еще трясло после телефонного звонка. Теперь он понимал, почему мужья иногда убивают жен.
Белла остановилась рядом и кивнула с какой-то странной, печальной улыбкой.
— Ты когда-нибудь рыбачил?
— Нет, это не для меня. Да мне бы и терпения не хватило. А ты?
— Я свою ловлю уже жареной, с картошечкой.
Он рассмеялся, и разговор пошел легче, хотя Белла все равно держалась немного отчужденно и была не столь открыта, как накануне вечером. Может быть, это его отвлекали собственные проблемы с Эри и постоянная тоска по детям, а может быть, это Белла не могла забыть о лежащей в больнице матери?
Прошло несколько минут, прежде чем Джон Леллиот повернулся к берегу, держа в руках мешок, с которого свисали спутанные пучки травы. Выйдя на берег, он направился к установленной возле фургона палатке.
На глазах у Гленна и остальных Леллиот осторожно расстегнул мешок, в котором лежало что-то похожее на первый взгляд на тонкое темное полено. И, только присмотревшись, Гленн понял, что это черный пакет для мусора, перевязанный проволокой и обернутый вокруг длинного, узкого предмета, с чем-то белым на конце.
Человеческая рука.
Гленн вздрогнул и скривился от нахлынувшей волны отвращения, а вот Белла смотрела на находку с профессиональной отстраненностью.
— Левая рука. И похоже, почти не затронута разложением. Думаю, в воде пролежала недолго, — уверенно констатировала она.
Гленну доводилось бывать на местах самых жестоких убийств и видеть всякое, но, к счастью, ему еще не приходилось иметь дело с расчлененными телами. Впрочем, в данном случае не нужно было быть экспертом, чтобы понять — перед ними результат работы человека, не обладающего какими-то хирургическими навыками. Судя по всему, орудовали инструментом с затупленным лезвием — кость была расщеплена, нити мышц и рваные полоски кожи болтались, как неаккуратная бахрома. Почти как театральный реквизит, подумал Гленн Брэнсон. Или вещица из магазина приколов. Отсутствие запаха подтверждало предположение Беллы о том, что находка пробыла в воде сравнительно недолго.
И в таком случае, с разочарованием подумал Брэнсон, рука вряд ли имеет какое-то отношение к туловищу с птицефабрики, которое пролежало несколько месяцев.
— Двадцать четыре часа, не больше, — поделился мнением присоединившийся к ним Дэвид Грин. — Я бы даже сказал — намного меньше. В противном случае обнаженная плоть уже привлекла бы местную живность — раков, крыс, водяных полевок, щук. Вообще-то я даже удивлен, что они не оставили никаких следов, поскольку раки появляются обычно через пару часов.
— Да, странно, — согласилась Белла. — Если только их не привлекли другие лакомства.
— Верно, — кивнул Грин.
Так оно и вышло.
За полтора часа работы полицейские водолазы достали из воды вторую часть левой руки, от локтя и выше, и две части правой руки, разрубленной также у локтя. Были обнаружены и обе ноги, рассеченные на три части каждая. Недоставало только головы. Каждый обрубок был завернут в мусорный мешок, перевязан проволокой и снабжен грузилом в виде камня.
На болотистом участке берега удалось обнаружить отпечатки обуви, идентичные тем, что были около куста утесника, на котором Уильям Питчер нашел обрывок ткани. Рядом с каждым следом поставили желтый маркер с соответствующим номером.
Пока водолазы вели поиски в воде, сухопутная часть поисковой команды прочесывала лес, следуя за ведущими от озера отпечатками. В конце концов они наткнулись на выкопанную второпях ямку, наспех замаскированную ветками. В яме лежали пиджак и брюки, пошитые из той самой ткани, клочки которой были найдены на птицефабрике.