— Да нет. Одна стрела мало чем отличается от другой. Ну, скажем, от того, что при заклании ты будешь пользоваться другим похожим ножом, результат не изменится.
Я кивнул.
— Тогда… Что, если мы используем другую стрелу?
— Произойдет то же самое. Единственная разница заключается в том, что направлено это будет уже на других.
— То есть ружье уже заряжено, — тихо произнес я и нахмурился еще сильнее. — Тогда кой черт они оставили меня наедине с ним?
— Кого ты собираешься убить, чтобы нажать на спуск? — поинтересовался Боб. — Свою дочку? Себя? Валяй, босс.
— Можем ли мы разрядить его? Или испортить?
— Еще как. Правда, храм при этом взлетит на воздух, чуть не в космос, но это возможно.
Я стиснул зубы.
— Если все пойдет так, как они задумали, убьет ли это Томаса?
— Девочка — смертная, — задумчиво сказал Боб. — Так что только его человеческую составляющую. Тело, рассудок. Думаю, если ему повезет, его голодный демон может вселиться в какой-нибудь овощ, но дальше этого среди Белой Коллегии оно не распространится.
— Черт, — буркнул я. Я собирался сказать что-то еще, но краем глаза заметил движение. Я сунул Боба обратно в мешок, дав ему знак помалкивать, повернулся и увидел Аламайю, входившую в храм в сопровождении дюжины полностью обращенных воинов-ягуаров.
— Если ты последуешь за мной, господин чародей, — произнесла девушка, — я провожу тебя к той, что причинила тебе вред. Мой господин желает, чтобы ты знал: он дает тебе слово в том, что твоей дочери не причинят никакого вреда до самого завершения дуэли.
— Спасибо, — отозвался я и оглянулся еще раз на дочку. Та жалась к стене; широко раскрытые глаза ее не смотрели ни на что конкретное, словно она пыталась увидеть все сразу.
Я подошел к девочке, и она снова отпрянула. Я опустился перед ней на колени. Я не пытался дотронуться до нее. Не знаю, удалось ли бы мне сохранить самообладание, если бы я увидел, как она съеживается от моего прикосновения.
— Мэгги, — тихо произнес я.
Взгляд ее метнулся ко мне, и я прочел в нем удивление.
— Я заберу тебя от этих плохих людей, — произнес я так мягко, как мог. Я даже не знал, понимает ли она по-английски. — Идет? Я заберу тебя отсюда.
Губы ее дрогнули, и она снова отвернулась.
Я встал и следом за жрицей безумного бога вышел встретиться со своим врагом.
Снаружи все изменилось. Красная Коллегия спускалась с пирамиды и организованной процессией направлялась в другой конец развалин. Мои спутники ждали у подножия лестницы.
— Что ж, — сообщил я им. — Время для дуэли.
Саня покачал головой:
— Помяните мои слова, это решится не у барьера. Такие штуки всегда кончаются адом кромешным.
— Установления — штука серьезная, — возразил я. — Он будет играть по правилам. Если победу одержу я, то получаю девочку, и мы уходим.
Мартин покачал головой.
— Что? — спросил я.
— Я их знаю, — ровным голосом ответил он. — Никому из нас не покинуть этого места живым.
Его слова оказали на всех мгновенный эффект. По Молли они ударили больнее всего. Она и так уже заметно побледнела. Я увидел, как она нервно сглотнула.
— Возможно, монстров вы и знаете, Мартин, — тихо возразила Мёрфи. — Но я знаю человека, который их остановит. И если они не вернут девочку, мы заставим их пожалеть об этом. — Она кивнула мне и снова повернулась к остальным. — Идем. Полюбуемся на то, как Дрезден прикончит эту сучку.
Я невольно улыбнулся. Хороший все-таки человек Мёрфи.
Как только с лестницы сошел последний из полусмертных воинов-ягуаров, мы пристроились к ним и проследовали к тому, что напоминало другой храм на северной оконечности развалин.
Однако войдя в дверь храма, мы оказались на открытом пространстве — полосе зеленой травы размером сто пятьдесят на семьдесят или восемьдесят ярдов. Вдоль длинных сторон прямоугольника тянулись каменные стены высотой футов тридцать, а дальний край замыкался храмом вроде того, в который мы только что входили.
— Настоящий стадион, — пробормотал я, оглядываясь по сторонам.
— Эммм, — подала голос Молли. — Насчет спортивных игр майя ходят всякие жутковатые истории, босс.
— Совершенно верно, — с улыбкой подтвердила Леа. — Они знали, чем стимулировать своих спортсменов.
Аламайя повернулась ко мне.
— Господин, — сказала она. — Твои слуги могут подождать здесь. Будь добр, ступай за мной.
— Держите ухо востро, ребята, — посоветовал я своим спутникам, кивнул Аламайе и следом за ней вышел на поле. Одновременно с этим с противоположного его конца двинулась мне навстречу женщина. Когда она приблизилась, я увидел, что черты лица Арианны мало изменились по сравнению с нашей прошлой встречей, только бледная кожа сменилась смуглой, ледяные глаза — обычными для вампира черными, а еще роста у нее убавилось дюймов на шесть. Одежду ее составляло простое кожаное платье и больше золотых цацочек, чем у Мистера Ти. Нос ее сделался чуть острее и чуть длиннее. Мы остановились, не доходя друг до друга футов десяти, и я увидел пылавшую в ее глазах ненависть. Что ж, я мог не сомневаться в том, что передо мной графиня.
Я улыбнулся ей.
— Ну наконец-то, — сказал я.
— Да, — ответила Арианна. Взгляд ее скользнул по кругу, по тысячам вампиров Красной Коллегии и их слуг. — Сейчас упаду в обморок от страха.
— Зачем? — спросил я. — Зачем впутывать в это ребенка? Почему не явиться прямо ко мне?
— Какое это имеет значение сейчас?
Я пожал плечами:
— Да никакого особенно. Мне просто любопытно.
Она внимательно посмотрела на меня и тоже улыбнулась:
— Ты не понимаешь.
Я настороженно следил за ней.
— Не понимаю? Чего?
— Милый мальчик, — ухмыльнулась она. — Ты-то здесь вообще ни при чем.
Я нахмурился.
— Не понял.
— Конечно, — кивнула Арианна и одарила меня ослепительной улыбкой. — Умри в неведении.
Протрубил рог. Аламайя повернулась и поклонилась храму, через который я только что вошел. Я разглядел на нем Красного Короля — тот восседал на троне из черного дерева, украшенном золотыми побрякушками.
Аламайя встала с колен и повернулась к нам.
— Господин, госпожа, вот правила, по которым вы обязаны биться. Во-первых…
— Эй, — нахмурился я. — Мы соблюдаем Закон. А значит, Дуэльные установления.
Красный Король заговорил, и хотя он находился более чем в двух сотнях футов от нас, я слышал его совершенно отчетливо. Аламайя выслушала его и поклонилась.