И каждый будет сам за себя, не останется ни друзей, ни родных, кровь потечет рекой, брат забудет брата, муж жену, а дети отвернутся от родителей. Грядут звериные времена, любезные родственники!
Фер улыбнулся. Ответных улыбок не было. Никогда не думал, что этот зануда может быть таким… таким устрашающим.
— Дикий Талант повинуется желаниям носителя, но действовать самостоятельно не может. Именно поэтому Гений Вероятности уязвим. Выстрел из-за угла, яд в вине, убийство спящего — уничтожить носителя достаточно просто… И тогда Дикий Талант ищет себе другого хозяина.
Молчание.
— Насколько я понимаю, — подал голос Корт, — следующим носителем становится…
— Совершенно верно, — сказал Фер. — Только убийца может стать новым богом. Разве вы не находите в этом определенной иронии? Наше мироздание обладает мрачноватым чувством юмора.
Я оглянулся на Лоту, она на меня. Потом я посмотрел на Клариссу, а сестрица — на Корта. Мы вдруг стали обмениваться подозрительными взглядами, словно обещанные Фером «звериные времена» уже наступили. Проклятье! А ведь Ослиная Задница прав — это в человеческой природе. И уж тем более — в природе Выродков.
— Любой из нас… — Корт прочистил горло, заговорил снова: — Любой может стать этим? Носителем?
— К счастью, нет, — сказал Фер, глядя почему-то в мою сторону. — К нашему общему счастью — только один из нашей веселой компании.
Это он что, бредит?!
— Ришье? — Лота посмотрела на Фера. — При чем тут он? Фер усмехнулся:
— Мне казалось, ты умная девочка, Лота. Должна была и сама догадаться. Почему, как думаешь, за всю историю Ди кого Таланта не было ни одного носителя-Выродка? А, казалось бы, в погоне за Диким Талантом мы должны быть вне конкуренции? Подумай.
— Мы не можем быть носителями, — медленно произнесла Лота. — Никто из детей Первосуки. Вот оно что…
— В точку! — Ослиная Задница победно взмахнул рукой. Удивительно эмоциональный жест — при его-то прохладном темпераменте. — Именно. Мы — Древняя кровь. В этом наша сила и наша же ограниченность. Вампирами, например, мы тоже стать не можем.
— Но один вампир среди Древней крови все же есть, — уточнила Лота.
— Совершенно верно.
— Эта стерва, — сказала Кларисса.
— Счастлив, Кларисса, что наконец-то тебя заинтересовал! — съязвил Ослиная Задница. — Думаю, Моргана Морган оценила бы твои чувства по достоинству. Не знаю, стерва она или нет, но то, что она единственный вампир среди отпрысков Древней крови — не подлежит сомнению.
Фер снял очки, принялся протирать их платком. Нарочито медленно. Затем водрузил очки на нос.
— Как известно, Древняя кровь не подвержена заразе носферату. Меня всегда интересовал вопрос: почему? Нашу кровь при желании вампиры пить могут. Могут, могут, Корт, не сомневайся. Пример: резня, которую устроил вампир Ренегат несколько лет тому назад. Все помнят?
Еще бы не помнить. Мне пришлось с Ренегатом столкнуться лицом к лицу. Чудовищное создание, что и говорить. Воспоминание не из приятных. Я невольно потер шею. На месте одного из выпитых Ренегатом Выродков мог быть я. Впрочем, обошлось. Даже посодействовал в уничтожении этой твари.
— У меня есть гипотеза, — сказал Фер.
— Что? — Корт поднял брови.
— Предположение, — пояснил Ослиная Задница надменно. — Суть этой гипотезы, в двух словах: вампиризм — это своеобразный лоа, который проникает в душу человека, съедает ее изнутри и живет в образовавшейся пустоте, подобно личинке мухи в теле собаки. Человек же остается — всего лишь тело. Ходячая оболочка.
Я против воли представил, что душа — кусок гнилого мяса, в котором копошатся толстые белые черви. Хаос! К горлу подкатила дурнота.
— Феррин! — возмутилась Кларисса. — Выбирай выражения, пожалуйста.
Но Фер продолжал как ни в чем не бывало:
— С нами такого случиться не может. Почему? Потому что нечего захватывать.
— Бред! — сказала Лота.
— Чушь! — Кларисса.
— Брехня! — отрезал Корт.
В общем, моя семья приняла известие об отсутствии у нас бессмертной души довольно спокойно.
— Я пошутил, — сказал Фер.
Я уставился на него с недоумением. Он что сделал?
— Конечно, у нас есть души — иначе бы никто не принимал на них закладные… Однако наши Таланты образуют вокруг души жесткую скорлупу, которая не дает заразе вампиризма ни единого шанса. Говоря проще: место занято. Кувшин наполнен, и ничего туда не добавить. — Пауза. — Кроме
твоего кувшина, Ришье.
Я медленно поднял голову. Огляделся. Родственнички смотрели сочувственно, чуть ли не с жалостью.
Не нужен мне этот проклятый Талант! Не…
Рано или поздно любая тайна перестает быть тайной. Спасибо, Древоточец, что молчал так долго.
— Нет нужды скрывать, Ришье, я все знаю. Ты — бездарь. — Скулы у меня затвердели. Я молча смотрел на Фера. — Малиган, лишенный Таланта. И единственный из Потомков Первосуки, кто может стать носителем Дикого Таланта… Ах, извини, я ошибся. Вас таких двое. Другая, я подозреваю, Моргана.
Молния повел головой, словно воротник врезался ему в шею:
— О чем мы вообще здесь говорим? А?
— Если я правильно понимаю, без Ришье наши усилия теряют смысл? — спросила Лота.
— Это мнение лорда Марана. — Фер снял очки, на левой щеке остался красный след. Фер зажмурился, снова открыл глаза, покрасневшие от усталости. — Мое же мнение такое: Ришье не подходит.
— Что? — Лота вскинула голову.
Мгновенная растерянность. Признаться, я думал, что Фер начнет меня уговаривать.
— П-по…
— Ты — пустое место, Ришье, — сказал он. — Выродок, у которого нет Таланта. Идеальное вместилище для Гения Вероятности, казалось бы! Поэтому Элжерон выбрал тебя. Но не все так просто. Я говорил отц… лорду Марану, что это глупо. Глупо и опасно. Авантюрист — бесцельный, капризный и упрямый. Сейчас ты для клана бесполезен. А если у нас все получится — станешь опасен.
— Поп-придержи язык!
— И не собираюсь, Ришье. Не собираюсь.
Я рывком встал. От бешенства сводило горло. Фер продолжал улыбаться. Казалось, я смотрю на него сквозь прозрачный надтреснутый лед, который вот-вот проломится. Ненавижу. Ненавижу.
— А ну перестаньте, вы, оба! — резко приказала Лота, встав между нами.
Я посмотрел на сестру — почему-то сейчас она казалась одного роста со мной. Пальцы стиснули рукоять шпаги. Ладонь взмокла. Стоп. Я перевел взгляд на свою руку. Не может быть! В следующее мгновение от гнева не осталось и следа.
— П-прости, Л-лота, — спокойно сказал я. Опустился на стул, оставив сестру и Ослиную Задницу в замешательстве. Так, Ришье, только не торопись. Вспомни как следует.