— Что?
— …
— !!! ЧТО??
— Он умный, нужна хитрость…
— ??? Куда ты теперь пойдешь?
— Точно еще не знаю, но в любом случае мне придется вернуться.
— Погоди! Это БЕЗУМИЕ! Я не позволю тебе туда вернуться: И РЕЧИ БЫТЬ НЕ МОЖЕТ!
— Я так и знала, что ты это скажешь…
— Я не позволю тебе уехать с ним, и точка!
— Я опять останусь одна?
— Что?
— Я тебя спрашиваю, останусь ли я опять одна! Для ясности: твоя помощь ограничивается этим? Все, что ты можешь мне предложить, это твое сочувствие и твоя ярость? ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО Я ПЕРЕЖИЛА??? Ты хоть способен себе представить??? Венсан умер, папа! Он убил Венсана! Он убил мою жизнь, он убил… все!! И я опять останусь одна?
— Послушай, зеленая мышка…
— Отцепись от меня со своей зеленой мышкой! Я ЗДЕСЬ! Ты поможешь мне, да или нет?
— …
— …
— Я люблю тебя. Я тебе помогу.
— Ох, папа, я так устала…
— Останься здесь ненадолго, отдохни.
— Я должна уехать обратно. И в этом ты мне поможешь. Ладно?
— Конечно… но есть еще один чертовски важный вопрос…
— ???
— Почему он все это делает? Ты его знаешь? Или раньше знала?
— Нет.
— У него есть деньги, время и патологическое целеустремленное остервенение… Но… почему против ТЕБЯ?
— Именно поэтому я здесь, папа: это ведь ты забрал мамины бумаги?
— ???
— Думаю, начинать надо с них. Может, он был маминым пациентом? Он сам или кто-то из его близких? Представления не имею.
— У меня, наверное, сохранились какие-то досье. В коробке… Я их никогда не открывал.
— Значит, время пришло.
Франц поспал в арендованной машине. В первую ночь четыре часа на парковке супермаркета, во вторую — еще четыре на парковке автовокзала. Тысячу раз он пожалел о своем стратегическом выборе, тысячу раз он решал уехать и всякий раз упрямо оставался. Нужно немного хладнокровия, и ничего больше. Софи больше некуда идти. Она появится. Обязательно. Она — разыскиваемая преступница, в полицию она не обратится, она вернется домой или придет сюда, другого выбора у нее нет. И все же… Если вы час за часом следите в бинокль за домом, где ничего не происходит, это подрывает ваш дух, сомнение подкрадывается исподволь, и только четыре года труда и убежденности не позволяют вам отступить.
К концу третьего дня Франц заскакивает домой. Он принимает душ, переодевается, спит четыре часа. Заодно прихватывает все, что может пригодиться — термос, фотоаппарат, теплый свитер, складной нож и т. д. С первыми лучами зари он снова на посту.
Дом Овернея — длинное двухэтажное здание, какие в этих местах можно увидеть повсюду. В правом крыле — прачечная и пристройка, где он, наверное, хранит зимой садовую мебель и инвентарь. С левого края, как раз напротив Франца, — сарай, там он держит машину и солидный набор всяких инструментов. Это просторное помещение, где вполне могли бы уместиться еще два автомобиля. Когда он заходит туда, чтобы вывести машину, то оставляет правую створку ворот открытой.
Сегодня утром он появился в костюме. Наверное, у него назначена встреча. Открыл нараспашку сарай и надел куртку, чтобы вытащить в сад маленькую газонокосилку — такие обычно используются для стрижки травы на поле для гольфа. Газонокосилка, должно быть, сломалась, потому что он толкал ее и тянул, а весила она, судя по виду, тонны. Потом подсунул под нее конверт. Скорее всего, днем кто-то должен за ней заехать. Франц воспользовался тем, что обе створки были распахнуты, чтобы осмотреть и сделать несколько снимков внутреннего пространства сарая: половина была занята коробками, мешками с компостом и черноземом, чемоданами, обклеенными клейкой лентой. Оверней покинул дом около девяти часов. С тех пор он не появлялся. Сейчас уже около двух. Никакого движения.
Медицинская карта
Сара Берг, урожденная Вейс, родилась 22 июля 1944 г.
Родители депортированы и погибли в Дахау, дата неизвестна
Вышла замуж за Йонаса Берга 04 декабря 1964 г.
Рождение сына Франца 13 августа 1974 г.
1982 г. — диагностирован маниакально-депрессивный психоз (3-я форма: тревожное расстройство) — больница Луи Пастера
1985 г. — госпитализация в клинике Парк (доктор Жан-Поль Рудье)
1987–1988 гг. — госпитализация в клинике Розье (доктор Катрина Оверней)
1989 г. — госпитализация в клинике Арман-Брюссьер (доктор Катрина Оверней)
4 июня 1989 г. — после беседы с доктором Оверней Сара Берг надела свое свадебное платье и выбросилась из окна шестого этажа. Скончалась на месте.
Каким твердокаменным ты ни будь, ожидание выматывает кого угодно. Вот уже три полных дня, как Софи исчезла… Оверней вернулся около 16:30. Бросил взгляд на газонокосилку и с безнадежным видом забрал конверт, который положил перед отъездом.
Именно в этот момент зазвонил телефон Франца.
Сначала в трубке повисло долгое молчание. Он сказал: «Марианна?» — и услышал что-то вроде всхлипа. Повторил:
— Марианна, это ты?
На этот раз никаких сомнений. Сквозь рыдания она говорит:
— Франц… где ты? Приходи скорей. — Потом начинает повторять как заведенная: «Где ты?», словно и не ждет никакого ответа.
— Я здесь, — попытался вставить Франц.
Потом:
— Я вернулась… — произнесла она глухим, бессильным голосом. — Я дома.
— Оставайся там… Не волнуйся, я здесь, я очень быстро приеду.
— Франц… Умоляю тебя, приезжай скорей…
— Я буду дома… самое большее через два часа. Мой телефон все время включен. Я здесь, Марианна, ты не должна больше бояться. Если вдруг испугаешься, позвони мне, хорошо? — И поскольку она не отвечает, он повторяет: — Хорошо?
Еще одна пауза, и ее голос:
— Приезжай скорее…
И она снова начинает плакать.
Он захлопнул крышку мобильника. Испытал невероятное облегчение. Три дня она не принимала своих лекарств, но по голосу он чувствует, что она ослабела и на грани срыва. К счастью, бегство не вернуло ей сил, и все его достижения не пропали втуне. Но нельзя ослаблять внимание. Узнать, где она была. Франц уже у забора. Перелезает и бросается бежать. Вернуться домой как можно быстрее. Ни в чем нельзя быть уверенным. А если она снова уйдет? Звонить ей каждые четверть часа, пока он не доберется до дома. Его еще грызет смутное беспокойство, но прежде всего он испытывает облегчение.
Франц бежит к машине, и тут его прорывает. Когда машина трогается с места, он плачет, как ребенок.