Кейт метнулась к Уиллису в тот момент, когда он занес руку для нового удара. Она схватила его за плечи, и они, опрокинув барьер, угодили куда-то между ножек столов и человеческих ног. Зубек визжал как резаная свинья. Судья орал на бейлифа, бейлиф — на Крупке, который в свою очередь орал на Уиллиса и попытался его лягнуть. Правда, при этом он угодил Кейт в бедро. Она тихо выругалась и лягнула его в ответ. Уиллис в это время валялся на полу.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем порядок был восстановлен и Уиллиса оттащили от Кейт. Она медленно приподнялась с пола, пробормотав пару отборных ругательств.
Куинн опустился на корточки рядом с ней и, протянув руку, убрал ей за ухо прядь рыжевато-золотистых волос.
— Я бы на твоем месте вернулся в ФБР. Эта работа тебя доконает.
— Не смей потешаться надо мной! — огрызнулась Кейт, изучая ущерб, причиненный ей самой и ее костюму. Куинн прислонился к столу, наблюдая, как она с расстроенным видом рассматривает дыру на колготках, в которую при желании можно было просунуть кулак. — Черт, вторая пара колготок на этой неделе. Все, больше никаких юбок.
— Мужчинам, работающим в этом здании, придется надеть черные траурные повязки, — насмешливо отозвался Куинн, но, поймав на себе злющий взгляд адвоката, в знак капитуляции вскинул вверх руки. — Послушай, ты всегда умела одеться. Так что лучше не спорь.
— Эта тема неуместна и несущественна.
— Неужели политкорректность запрещает старым друзьям делать друг другу комплименты?
Кейт медленно выпрямилась, забыв о порванных колготках.
— Это ты о нас с тобой? — спросила она. — Старые друзья, говоришь?
Куинн задумался. Он не мог смотреть ей в глаза и шутить о том, что осталось в прошлом, о том, что когда-то было между ними.
— Мне казалось, мы расстались не совсем так, — сказала она.
— Верно, — ответил он и, сунув руки в карманы брюк, отошел от стола, словно его неожиданно заинтересовали бумажки с записями и карикатуры, которые Кейт налепила на доску объявлений. — Это было очень давно.
«И что из этого следует?» — подумала она. Что прошлого не вернуть, что все на свете течет, как вода в реке под мостом? Часть ее «я» готова с этим согласиться, другая — сжимала в кулаке горькие воспоминания. Она ничего не забыла. А он? Забыл ли он? Эта мысль почему-то неприятно расстроила Кейт. Она даже ощутила слабость, что было совершенно не в ее духе.
Куинн искоса посмотрел на нее и произнес:
— Пять лет — слишком долгий срок для обиды.
— Я на тебя не обижаюсь.
— Так я и поверил, черт побери! — рассмеялся он. — Ты не отвечаешь на мои звонки. Не желаешь разговаривать со мной. Каждый раз, когда видишь меня, поворачиваешься спиной.
— Я видела тебя… максимум пару раз. В первый раз ты использовал меня, чтобы добиться своего. Во второй — чтобы потешиться над моей работой…
— Неправда, — возразил Куинн. — Над твоим клиентом.
— Ну, это меняет дело, — язвительно ответила Кейт, намеренно забыв о том, что над Дэвидом Уиллисом потешались все, в том числе и она сама. Не желая, чтобы Куинн смотрел на нее сверху вниз, она встала. — Джон, то, чем я здесь занимаюсь, крайне важно. Может, не так, как то, чем занимаешься ты, но все равно.
— Не стану спорить.
— Не станешь? Насколько мне помнится, когда я решила уйти из Бюро, ты сказал мне, что я кидаю свою жизнь псу под хвост.
Ее слова высекли искру застарелой обиды, которая тут же вспыхнула огоньком в его темных глазах.
— Ты поставила крест на завидной карьере. Сколько лет прослужила? Четырнадцать или пятнадцать? Ты была ценным приобретением для отдела бихевиористики, хорошим агентом, и…
— А сейчас еще и лучший адвокат. Я имею дело с людьми, которые пока еще живы. Вытаскиваю их из пучины отчаяния, помогаю в трудную минуту заново обрести силы, сделать шаги, с которых начнется новая жизнь. Разве это не ценное приобретение?
— Я не против того, что ты стала адвокатом, — возразил Куинн. — Я против твоего ухода из Бюро. Ты позволила Стивену выставить тебя…
— Я не позволила!
— Ты просто сбежала и позволила ему победить.
— Он не победил, — парировала Кейт. — Я бы назвала это победой, если бы он медленно выдавил жизнь из моей карьеры, по капельке за один раз. Что же я должна была делать — остаться, чтобы показать свою упертость? Что, по-твоему, я сделала не так? Или ты предпочел бы, чтобы я без конца переводилась с места на место, пока у него не закончились бы друзья? Или чтобы в конце концов оказалась в каком-нибудь Гэллапе, штат Нью-Мексико, подсчитывая змей и тарантулов, переползающих через дорогу?
— Ты могла бы побороться с ним, Кейт, — стоял на своем Куинн. — Я бы поддержал тебя.
Кейт сложила на груди руки и удивленно выгнула бровь.
— Правда? Насколько я помню, после твоего небольшого конфликта с отделом дисциплинарной ответственности ты не слишком-то горел желанием иметь со мной дело.
— Это здесь совершенно ни при чем, — сердито бросил Куинн. — Я никогда не боялся этих парней. Стивен и его пакостные подковерные игры никогда меня не страшили. Просто оказался связан по рукам и ногам. Одновременно расследовал не менее семи десятков дел, включая и Кливлендского Каннибала…
— Можешь не рассказывать, — съязвила Кейт. — Всемогущий Куинн, несущий на плечах бремя криминального мира.
— И что ты хочешь этим сказать? — холодно спросил он. — У меня есть работа, и я ее делаю.
«И к чертям весь остальной мир, включая меня», — подумала Кейт, но вслух не сказала. Что толку? Это не изменит историю их отношений. Бессмысленно утверждать, что ему не все равно, что именно отдел дисциплинарной ответственности занес в его личное дело. Бессмысленно спорить с Куинном, считающим, что главное в жизни — работа.
Короче говоря, у нее был роман, который нанес смертельный удар по браку, и без того давно трещавшему по швам. Возмездие оскорбленного мужа столкнуло ее с карьерной лестницы. Куинн же избежал катастрофы и растворился в первой своей любви — работе. Когда судьба нанесла удар, он отступил назад и позволил Кейт упасть. Она решила уйти, а он не стал удерживать ее, не попросил остаться. За пять лет он ни разу не позвонил. Впрочем, ей это тоже было не нужно.
Теперь Куинн настолько близко, что до обоняния Кейт доносился легкий запах его крема после бритья. Она едва ли не кожей чувствовала его напряжение. Мельчайшие частички воспоминаний, которые столько лет она носила в себе, всплыли на поверхность. Сила его рук, тепло тела, утешение, — все, что он предлагал ей и что она впитывала в себя подобно губке.
Но ошибка заключалась в том, что тогда он был нужен. Теперь же она не нуждалась в нем.
Кейт отвернулась и вновь опустилась на стул.
— У меня есть работа, которую нужно делать, — сказала она, посмотрев на часы. — Думаю, что и ты здесь находишься по той же причине.