— Я… я этого не знаю…
— Ответ неправильный. — Голос Фила был напряженным, словно свернутая пружина. Сдерживаемая пружина. — Где она?
— Я не знаю!
Хау почти лег на стол, словно умоляя, чтобы ему верили.
Фил тоже подался вперед и буквально крикнул прямо в лицо Хау:
— Ответ неправильный! Где она?
Хау сжался и обхватил голову руками.
— Я не знаю…
Снова откинувшись на спинку стула, Фил внимательно смотрел на него. Либо Энтони Хау полностью невиновен и говорит чистую правду, либо, согласно психологическому портрету Фионы Уэлч, это хитрый социопат, который коварно скрывается за еще одной маской. И он не мог гадать на удачу.
Он сидел, скрестив руки на груди, и в упор смотрел на Хау, взгляд которого бегал по комнате, избегая встречи с глазами Фила.
— Сюзанна Перри? Где она?
Хау замотал головой.
— Нет, нет…
— Зоя Херриот?
Фил придвинул к нему через стол снимки с мест преступления. Труп с плавучего маяка. Хау, похоже, не хотел смотреть фотографию, но не смог удержаться. Увидев, что на ней изображено, он тут же быстро отвел глаза в сторону.
— Кто это, Энтони? Что она вам сделала? Вы сначала преследовали ее? Или это тоже не было доказано?
Энтони Хау не отвечал. Он почти лежал на столе, обхватив голову руками, и всхлипывал.
Фил откинулся назад и, взглянув на потолок, вздохнул.
— Допрос прерывается, — сказал он.
Роза Мартин не пошла домой. Следуя своей интуиции, она оторвалась от остальной команды и осталась в управлении.
А Фил со своим правилом под названием «никакой самодеятельности» может идти ко всем чертям.
Фенвик предоставил ей свой кабинет, и, сев за его письменный стол, она открыла ноутбук Джулии Миллер, надеясь, что все делает правильно. Она подождала, пока установится интернет-соединение, и вошла на личную страницу Джулии Миллер на сайте «Фейсбук». Просмотрела фотографии, полистала ссылки.
И в конце концов нашла то, что искала.
Толчок, внутренний удар, который она почувствовала, когда увидела это, ощущался почти на физическом уровне. Ни на что не похожий всплеск адреналина в крови. Они могут сколько угодно проводить перекрестное сопоставление медицинских карт, но то, что она нашла, позволит далеко обогнать всех остальных, и вся слава достанется ей.
Она закрыла ноутбук, откинулась на спинку кресла и улыбнулась.
Пора идти домой. Она разберется с этим завтра.
Но она знала, что слишком взвинчена для того, чтобы заснуть.
Интересно, когда Бен планирует уходить?
Анни Хэпберн с бутылкой пива в руке с размаху плюхнулась на диван и вздохнула. Как же она устала!
Бóльшую часть второй половины дня она провела в больнице за изучением личных карточек пациентов в поисках возможных совпадений с психологическим портретом, составленным Фионой Уэлч. До сих пор она ничего подходящего не обнаружила. И на это ушел день, теперь уже скоро полночь.
Если Энтони Хау не сознáется, тогда — тупик.
Она щелкнула кнопкой пульта телевизора и на несколько секунд уставилась в экран, раздумывая над тем, не улечься ли в ванну на часок, захватив с собой еще бутылочку пива и свежий номер журнала «Хит». Но тут зазвонил ее мобильный.
Она взяла трубку.
— Привет. Это, хм… это Микки. Ну, с работы, помнишь?
Она удивилась, но не подала виду.
— Да, я поняла. Привет, Микки, что ты хотел?
— Слушай, я тут подумал…
В ожидании продолжения она улыбнулась.
— Есть пара моментов в этом деле, о которых я… которые я хотел бы обговорить. И, если честно… в общем, ты единственная, кто, как я думаю, меня выслушает.
Она едва не рассмеялась. Это была самая неуклюжая попытка заигрывания, которую ей пришлось слышать за последнее время. По крайней мере, от одного из своих коллег.
— Прости, Микки, но я совершенно вымоталась. — И это была чистая правда. — Мне нужно пораньше лечь. Может, поговорим об этом завтра, ты как?
Она услышала разочарование в его голосе.
— О’кей. Завтра так завтра. Тогда до встречи. И прости… ну, в общем… за беспокойство.
Она улыбнулась. Он мог выглядеть и вести себя, как настоящий мачо, но сам по себе был довольно милым парнем. И сообразительным, как она теперь поняла.
Она сказала «спокойной ночи», положила телефон и еще раз улыбнулась.
— Да, девочка моя, — вслух сказала она, — все-таки что-то в тебе по-прежнему есть.
И пошла напускать воду для ванны.
Микки Филипс положил телефон и вздохнул. Он сидел под тихие звуки музыки: «Сноу Пэтрол» пели о том, что она была единственным правильным поступком в его жизни.
А вот он ничего правильного не сделал. На самом деле он все сделал как раз неправильно. Теперь она подумает, что он начинает подбивать под нее клинья. Ну да, в принципе, но не это главное. У него есть одно подозрение по этому делу. Подозрение, которым ему нужно с кем-то поделиться. Обговорить все, чтобы понять, так это или ему только кажется. Или все-таки не кажется.
Будем надеяться, что кажется.
Но теперь с этим придется подождать. Он очень сомневался, что завтра у него будет время и возможность поговорить с Анни наедине. Не без того, что она подумает, будто он пристает к ней. Но пока ему придется оставить свои подозрения при себе.
А эта фраза насчет того, что она хочет сегодня лечь пораньше? Ну да, конечно. Неуклюжая отговорка.
Он вздохнул и откинулся на спинку дивана. Щелкнул кнопкой на пульте дистанционного управления и выключил стереосистему. Уже не то настроение.
С одной стороны, подумал он, все было гораздо сложнее, когда он работал в отделе по борьбе с наркотиками. Но с другой стороны — намного проще.
Он поднялся с дивана. Оставаться в квартире не хотелось.
Он найдет бар и пропустит пару стаканчиков.
По крайней мере, как-то заглушит свои подозрения.
Будем надеяться, что ему не придется натолкнуться там на Анни, которая вдруг передумала ложиться пораньше.
И он захлопнул за собой дверь.
— Итак, на чем мы остановились?
Фил снова сидел напротив Энтони Хау. На этот раз профессор выглядел совершенно разбитым. Слезы он вытер, но за то время, пока Фил отсутствовал в комнате для допросов, его лицо, казалось, вдруг постарело лет на десять.