До вылета самолета оставалось еще около часа. Я прошел в зал ожидания и выбрал себе свободное место. Я уже начал жалеть, что приехал сюда так рано, что не захотел, чтобы Лена прощалась со мной здесь, в аэропорту. Но тут же убедил себя в правильности своего решения. Кажется, у меня с ней зашло очень далеко, и это плохо. По крайней мере, для меня может окончиться плохо.
Я интуитивно чувствовал, что эта девушка таит для меня какую-то опасность, но в чем она заключается, никак не мог понять. Смешно! Я, профессиональный разведчик, наемник, проведя с ней не одну ночь в постели, почти ничего не знаю о ней! Даже побывав столько раз у нее дома!.. Я не знаю, где она работает. И работает ли вообще. Кто она? Откуда у нее связи с этими чеченцами? И случайно ли она появилась в моей жизни?
А, может, это проверка? Но зачем? А что, если сейчас у меня отберут этот кейс с деньгами? Я оглянулся. Ничего подозрительного. Наоборот, за мной присматривает Беслан. Сулейман – на улице. Но их только двое.
Мне было о чем подумать.
– Может, он глухонемой?
– И слепой, к тому же.
До меня только теперь дошло, что меня о чем-то спрашивают. Передо мной стояли парень с девушкой, лет по восемнадцать каждому. Девушка держала в руке сигарету. Парень, скорее, не стоял, а висел на ней, обняв свою подругу одной рукой, немного покачиваясь. Кажется, он был пьян. Он, почти не мигая, смотрел на меня, и в то же время словно совсем не видел ничего своими мутными глазами.
Мне сразу не понравилась эта парочка, если не сказать больше, но я сдержался и спокойно, даже на удивление самому себе, произнес:
– Вы меня о чем-то спрашивали?
– Кажется, ты ошиблась. Он не глухонемой, – покачал головой парень.
– И, возможно, даже не слепой, – добавила девушка, пряча кривую улыбку.
– Так вы меня о чем спрашивали? – уже более резко повторил я.
– Дядя, у тебя спички есть? – спросил парень.
– Нет, только зажигалка.
– Остряк, – ухмыльнулся парень. – Люблю остряков. Ладно, давай зажигалку. А то Нинок закурить хочет, прямо сил нет. Для нее сигарета, как для тебя воздух, представляешь?
– Вполне.
– Тогда ты нас понимаешь.
Я достал из кармана куртки зажигалку и протянул девушке.
– Благодарствуем, – ответил за нее парень. – Ты только не обижайся, что мы с тобой по-простому. У нас горе, понимаешь?
– Замолчи, – недовольно сказала Нина, делая длинную затяжку и возвращая мне зажигалку.
– Ну, почему… Я вижу, у него добрые глаза, мне он понравился. Я хочу ему все рассказать.
– Пойдем, Славик.
– Ну, подожди. Ты посмотри, какие у него глаза.
И парень снова обратился ко мне:
– У меня, то есть у нас горе, понимаешь? Я пожал плечами.
– Мы сегодня проиграли ее в очко, на одну ночь. Этим двум козлам…
Нина сделала очередную длинную затяжку и толкнула парня плечом:
– Да замолчи ты наконец! Пойдем!
И она потянула его за собой. Девушка, которая еще минуту назад улыбалась, теперь смотрела на своего приятеля почти с ненавистью. И я понял, почему ее улыбка была кривой. Эта улыбка была обыкновенной маской, за которой она пыталась скрыть свою боль.
– Ты нас понимаешь, да? – пробормотал, упираясь, парень, но я уже не смотрел в их сторону.
На душе у меня как-то сразу стало противно, и о Лене думать уже не хотелось.
Я взглянул на часы. До посадки на самолет оставалось чуть меньше получаса. А там – опять проблемы: как добраться до Нальчика? Ведь кейс, да еще с деньгами могут проверить!..
По телевизору показывали Грозный – остовы многоэтажек, бетонные столбы, несущие опоры – скелеты уютных некогда жилищ. Диктор рассказывает о пленных боевиках. О том, как их допрашивают. Потом препровождают в Моздок. Говорит, что есть свидетельские показания, будто часть таких людей просто безрассудно расстреляна. Разумеется, это всего только свидетельские показания, неподтвержденные другими показаниями. Они требуют тщательной проверки и расследования. Это дело прокуратуры, но с военной прокуратурой и заместителем генерального прокурора корреспонденту не дали встретиться. Только обещали встречу. А в лагерь для военнопленных пока никого из инспекторов не допустили.
Я поднялся и подошел к окошку регистрации. Сзади ко мне прижался подозрительный тип. Вот он толкнул, вроде нечаянно, коленкой кейс. Проверяют, что в нем? Казалось, все присутствующие в этом зале смотрят на меня. Мне уже хотелось исчезнуть отсюда как можно быстрее. Хоть бы и в Ростов-на-Дону… Но если честно, лететь не хотелось. Конфликт в Чечне казался мне очередным абсурдом. Россия со всей этой бойни хочет получить как можно большую выгоду, но, кажется, она завязнет там в кровавой грязи.
Я давно понял, что политика – это нечистая игра, но до сих пор не мог привыкнуть, что в этой игре в расчет идут не деньги, а целые народы, тысячи, десятки тысяч жизней.
«Впрочем, – подумал я, – все, наверное, просто от того, что я никак не могу привыкнуть, что, находясь в своей родной республике, работаю на чужое государство. Даже теперь не знаю, на какое: чеченское ли, российское ли?».
Наконец, объявили посадку на самолет «Минск – Ростов-на-Дону». Я потоптался на месте, и, словно раздумывая, крепко сжимая ручку «дипломата», поплелся на посадку. На душе теперь было спокойно, только немного грустно. Почему – я и сам не знал.
…В Ростове-на-Дону, как и было условлено, меня встретил Яраги, который вылетел туда на день раньше. Он на машине и будет меня сопровождать до Нальчика. Или это я буду его сопровождать. Дело в том, что каждый милиционер считает за обязанность проверить у чеченца документы. Разумеется, дипломат в руках Яраги вызовет непреодолимое желание у милиции поинтересоваться, что в нем.
Мне необходимо позвонить в Минск, на квартиру Лены. Мы подъехали к переговорному пункту.
– Возьми кейс, – сказал Яраги, – а вдруг милиция меня проверит! И рацию…
Я набрал нужный номер телефона. На том конце провода долго не отвечали, наконец, послышался негромкий, немного сонный женский голос:
– Алло…
– Ага, – удовлетворенно сказал я и почти закричал в трубку:
– Алло, Лена?!
На другом конце провода молчали.
– Алло, Лена, ты меня слышишь? Ты слышишь меня? Это я, Юрий!
Тут же послышались короткие гудки.
– Черт побери! – я выругался. – Что это за связь такая, я же бросил жетон, почему не сработало?
– Набери еще раз, – посоветовал стоящий в очереди за мной мужчина с бородой.
– Наверное, эту штуку пока не накормишь до отвала жетонами, ни за что не дозвонишься, – сказал я. Мне надо было с кем-то поговорить. Не бурчать же себе под нос проклятья, как старик какой-нибудь! Я еще раз набрал номер. На другом конце провода было занято.