Ребята как на подбор: молодые, высокие, широкоплечие. Все в спортивной форме. Большинство из них я не знал, с остальными не надо было знакомиться. Впрочем, называть их новичками было бы не совсем верно. За спиной у некоторых был Афганистан, у других – контрактная работа в Боснии, в Приднестровье.
Я выстроил своих подчиненных в шеренгу, подошел к одному из незнакомых парней и, ткнув пальцем ему в грудь, спросил:
– Фамилия?
– Петрович, – бодро ответил тот.
– С такой фамилией тебя там на первом столбу повесят, если поймают, – сказал я. – Кстати, все знают, куда мы направляемся?
– Так точно, – послышалось неуверенно.
– Это хорошо, что знаете, – сказал я. – В таком случае, вы должны помнить, что надо быть всегда готовыми к чему?
Парни молчали. Я резко повернулся и нанес несильный удар ногой в живот одному из новичков. Тот упал на землю, но тут же вскочил.
– Вы должны быть всегда готовы отразить нападение противника, то есть – к любым неожиданностям, – заключил я.
Несколько шагов взад-вперед я сделал молча, потом неожиданно крикнул: – Снайпер!
Большинство членов команды упали на землю, но некоторые остались стоять на месте.
– Смертники мне не нужны, – как можно более мрачно сказал я. – Надо тренироваться. А времени у нас мало. Так что если кто думает, что едет на курорт, предлагаю, пока не поздно, бежать обратно домой.
– Слушай, командир, – не выдержал один из новичков, – да мы пороха нанюхались не меньше твоего, когда в Афгане были. Что ты нам лекции читаешь?
Я не спеша подошел к говорящему и пристально посмотрел ему в глаза.
– То, что ты пороха понюхал немного, – спокойно сказал я, – это хорошо. А вот то, что отвечаешь за остальных, плохо. То, что тебе не нравятся мои лекции, мне, собственно, наплевать, но то, что ты вслух возмущаешься этим, мне не нравится. Возмущаться будешь перед своей мамой, когда вернешься. Если, конечно, вернешься. А это будет не так-то просто, если ты не попридержишь свой язык. Я понятно говорю?
Парень молчал.
– Значит, понятно.
Потом мы выехали на спортивное стрельбище и стреляли до темноты из мелкокалиберных винтовок.
– Остальное вспомним на месте, – было мое последнее напутствие.
…Тимур спросил меня:
– Ты хоть раз был в Чечне?
– Несколько лет тому назад мне приходилось бывать в Чечне. Правда, всего несколько дней.
– Вот и прекрасно. «Кавказского пленника» Льва Толстого, надеюсь, тоже читал?
– Читал. И «Кавказскую пленницу» смотрел.
– Ну, так значит, что такое Кавказ, тебе рассказывать не надо.
Я пожал плечами.
– В общих чертах ситуация такая. Если раньше на территории этой республики ежегодно добывалось до десяти миллионов тонн нефти, то во времена правления Дудаева данный показатель упал до двух миллионов тонн. Основная часть полученной валютной выручки уходит на закупку оружия и обогащения узкой коррумпированной правящей прослойки. Плюс – на развитие наркобизнеса. Поэтому мы имеем право на часть доходов от наркотиков, поскольку это нефтяные деньги, – озабоченно сказал Тимур. – Наркотики надо доставить оттуда, из нашей республики…
– Это сложно, – сказал я. – Это опасно. Видишь ведь, что сейчас там творится…
– Я понимаю, – пробормотал Тимур, – но нужна постоянная денежная подпитка тех, кто там воюет…
– Сколько будет стоить?
– Тебе – десять процентов… А потом – потом видно будет, – улыбнулся Тимур.
– Но в чем моя задача?
– Доставить кейс с деньгами в Нальчик. Даже не заезжая в Чечню. Понял?
– Понял, а команда?
– Надо управиться за двое-трое суток… Мы пока организуем автотранспорт и прикрытие для группы наемников…
…Последний день в Беларуси, в Минске. Кажется, я уже вообще забыл об Анастасии, я все меньше думаю о ней и все чаще о Лене. Я уеду, а чем будет заниматься она? Сколько оставить ей денег? Или вообще не оставлять? Если деньги дать деду Матейко, он сойдет с ума и сдаст их в Красный Крест.
И вот наступил момент прощания с Леночкой.
У тротуара плотным рядом стояли машины, и такси, медленно проехав несколько десятков метров в поисках свободного места, наконец, остановилось просто посреди проезжей части. Водитель с тревогой начал оглядываться по сторонам, но мне и Лене, казалось, до этого не было никакого дела.
Мы сидели, обнявшись, застыв в бесконечном поцелуе.
– Приехали, – нетерпеливо напомнил водитель. Но в его голосе не было злости. Мы ему чем-то очень понравились, и шоферу хотелось расстаться с нами по-хорошему. Ему приглянулась Лена, моя рыжеватая красавица. Таксист, наверное, сходил с ума от красивых женщин и даже незнакомкам, казалось, готов был простить все на свете.
– Приехали, – снова тактично напомнил он, но я и Лена и на этот раз никак не отреагировали на его замечание.
– Молодые люди, – жалобно взмолился таксист, – меня же оштрафуют!
И, словно в подтверждение его слов, позади засигналил автобус, который не мог объехать машину.
– Ну вот… – я и Лена, наконец, оторвались друг от друга.
– Извини, старик, – я быстро полез в карман, достал оттуда бумажник и протянул водителю несколько крупных купюр.
– Я и говорю: чего сигналить? Куда торопиться? – улыбнулся таксист, с готовностью принимая деньги. – Что за народ пошел!
– Будь осторожен, – ласково сказала Лена, сжимая руку. – Не выпади за борт самолета, не кушай испорченных продуктов.
– Я учту это.
– Слушай, как быстро пролетело время!
– Да, быстро.
– Ты будешь вспоминать меня?
– Каждый день.
– Врешь!
– Почему?
– Все мужчины врут.
– Логично.
– Только посмей не вспоминать!
– А ты?
– И я буду.
– Все женщины так говорят.
Лена засмеялась и нежно поцеловала меня в щеку.
– Я – не все.
– Надеюсь.
– А, может, все-таки я провожу тебя до аэропорта?
– Нет, не надо.
– Ну, как знаешь. Ты мне обязательно звони.
– При каждом удобном случае.
– Смотри мне!
Позади уже образовался длинный воющий хвост машин. Водитель опять нетерпеливо заерзал.
– Ну, все, – сказала Лена. Мы еще раз поцеловались на прощанье, и она выскочила из такси. Машина тут же резко рванула с места.