Его можно считать социально успешным: искренний сталинист, резкий в оценках, доносов не писал и не верил в их существование, образованный и со вкусом, говорящий курсантам «вы». Обаятельный и красивый. Умеющий жить на широкую ногу, любивший рестораны и шикарные курорты, знающий толк в поварах и винах. Мама любила упрекнуть, что я «вся в папочку».
Папа был создан для того, чтобы читать лекции: сочетание мужественной внешности, остроумия, невероятной густоты и бархатности голоса делали его редким персонажем в преподавательской среде. Если бы не трудное сожительство с Валентиной и гибель сына, жизнь папы до определённого периода могла бы вызывать зависть.
Что-то происходит с ним в 1947 году, когда он работает в «Красной звезде». В его записной книжке появляются стихи на немецком и афоризмы: «Чувства возникают неожиданно, точно дети», «Лучший способ научиться хорошим манерам — это спать с благовоспитанной женщиной», «Вы ищете в супе фортепианных струн»…
Очень много огромных цитат о неразделённой любви из классических произведений. Какие-то страницы записной книжки аккуратно вырезаны ножницами. У него редакторская культура отношения к тексту и бумаге при широком жесте во всём остальном. Вырезал явно он, мать бы неаккуратно вырвала.
История высылки папы в провинцию темна и непонятна. Мама утверждала, что он напился и был доставлен патрулём в комендатуру. Его сестра и племянница рассказывали, что чистка кафедры философии МГУ, которой заведовал друг, задела его крылом. Второе больше похоже на правду, хотя не исключено, что дело было в чём-то третьем.
К этому моменту папа, по версии мамы, а других на этот случай у меня нет, находится в чисто товарищеских отношениях с женой, питается по ресторанам и живёт в разных комнатах с ней. Мама приходит к подружке в Тимирязевку, знакомится с Валентиной Крайневой, видит её мужа и влюбляется наповал. Бегает к нему на свидания, и однажды, 8 марта, жена пытается её задушить. Отец застаёт их в этой мизансцене, оттаскивает бушующую Валентину и даже связывает ей руки ремнём, о чём мама до сих пор вспоминает весьма сладострастно. Через сорок два года именно 8 марта я приглашу в дом даму, претендующую на моего первого мужа, и буду уговаривать забрать его немедленно.
Так или иначе, 16 октября 1951 года отец получает приказ в 24 часа выехать из столицы и три города на выбор. Он выбирает Муром. Что для мужчины, желающего расстаться с бывшей женой, с которой они потеряли ребёнка, может быть удобней отъезда по приказу? Он отдаёт Валентине Крайновой ордер, лишается всех прав на московское жильё, собирает чемодан и отправляется в новую жизнь.
В провинцию за ним собирается красотка из хорошей семьи, моложе его на 12 лет, готовая бросить под ноги любви не только столицу, но и диссертацию. Ему 41 год, он безумно хочет детей.
В Муроме до того, как дали квартиру, поселился у хозяйки. Та начала делать женские пассы, что неимоверно ускорило мамин приезд. Мама забеременела, но бывшая жена Валентина, не желавшая регистрировать отношения с отцом даже после рождения сына, была автоматически вписана в его офицерскую книжку. Из-за этого родители смогли зарегистрировать брак только 10 октября 1953 года, а через три недели родился мой брат.
Представляю, каким напрягом это было для мамы. Изо всех сил правильная в 29 лет, из семьи, где всё полагалось делать «как у людей», она оказалась в загсе на сносях посреди чужого города. Образ первой жены так и не ушёл из её пантеона, свою жизнь она старалась жить с точностью до наоборот. Валентина была профессором — мама стала домохозяйкой, Валентина не занималась бытом — мама изображала Золушку при домработницах. Валентина не желала регистрировать отношения — мама рвалась замуж, Валентина была сдержанна в области секса — мама строила из себя Мессалину. Валентина в пожилом возрасте объехала весь мир — мама боялась ездить в метро.
Новая квартира в Муроме, налаженный быт, домработница, разносолы с рынка, обеды по синей книге «О здоровой и вкусной пище», новые друзья, спокойная провинциальная жизнь. Попытка держаться на интеллектуальном плаву с помощью выписывания всех толстых журналов и хождений в кино.
Отец читает лекции по марксизму-ленинизму. Он спокоен, авторитетен и уравновешен. Однажды входит во двор в ту секунду, когда мимо пробегают полуодетая соседка и гонющийся за ней пьяный мужик с топором. Отец отнимает у него топор, кладёт в портфель, идёт домой обедать и забывает о топоре до следующего утра. Это рассказ брата-очевидца. В маминых апокрифах подобных историй нет, её истории ориентированы исключительно на её жертвенность в браке.
Устраивает ли его жизнь провинциального преподавателя? Друзья остались в Москве, но образ жизни стал гораздо здоровей. Прекратились офицерские выпивоны по кабакам. (Мать утверждает, что после гибели сына отец начал сильно выпивать. Не исключаю, хотя своё «сильно» она меряет от деда Ильи, не бравшего в рот спиртного в принципе).
Семья с няней и домработницей — а без них мама не справляется — держится на заработках отца. В пятьдесят лет он имеет неработающую нервическую жену, двух нездоровых детей — никаких других у психованной матери быть не может — и родителей жены с непростыми характерами, приезжающих из Москвы помогать, когда мама со мной ездит по санаториям. Отец с мамой из разных миров, она проживает в жанре трагедии и заставляет окружающих в этом участвовать. Она на 12 лет моложе, у неё бешеная энергия, полное непонимание того, как эту энергию можно применить, потребность отчитываться перед собственной матерью по любой мелочи и полное неумение строить партнёрские отношения.
На муромских фотографиях она дородна и довольна жизнью: при дефиците мужиков в 29 лет отхватила подполковника, при повальных коммуналках поселилась в отдельной квартире, родила двоих детей, имеет няню и домработницу. Изо всех сил пытается вписаться в образ офицерской жены, после замужества набирает вес, печёт торты по книжке, даже шьёт детскую одежду, не имея к этому ни малейших способностей.
И вдруг гром среди ясного неба — хрущёвское сокращение армии. Не дослужив до полковничьих погонов и соответствующей пенсии, в 1960 году папа демобилизован. Прощай большая зарплата, муромская квартира, денщики и прочая социалка. Он в панике, за двадцать лет жизни в погонах ему не приходилось решать бытовые проблемы. Семья на шее, жена инфантильна и дети нездоровы. Московское жильё оставлено бывшей жене. Где жить? Сможет ли он обеспечить их на гражданке?
Из Мурома семья перебирается в Москву, на Арбат, на площадь дяди. Для отца это унизительно. Он готов на всё и идёт работать за жильё главным редактором журнала «Жилищно-коммунальное хозяйство». Не представляю себе человека, более далёкого от содержания дурацкого журнала с фотографиями новых домов, белых кухонных гарнитуров и модных причёсок на ярких вкладках. Ему дают квартиру, двухкомнатную смежную хрущёвку, хотя мог претендовать на большее. Когда первый раз приходит смотреть её, удивляется: «Такие узкие лестницы, здесь ведь даже гроб не развернуть».
Он сажает деревья вокруг новостройки, замеряет чёрточками рост детей на стене, работает, помогает по дому вечно умирающей жене, по воскресеньям стирает бельё машиной и ходит за покупками на неделю. Он поёт в застолье с друзьями и родственниками русские песни и спорит до хрипоты о политике. Ходит гулять со мной и учит составлять изысканные букеты из полевых цветов, рано встаёт, долго пьёт чай и читает утренние газеты. Выпивает, в материном понимании это выглядит как «спивается».