– Да, но я пока не чувствую, что нахожусь в безопасности.
– А если я укажу верный путь через трясины, тогда вы отпустите меня?
– Да.
Мармадьюк Шенли кивнул.
– Продолжайте ехать в том же направлении. Скоро вы наткнетесь на тропу через болота.
Действительно, меньше чем через милю они увидели извивавшуюся между темных кочек заброшенную дорогу. Она была очень древней, и столетиями никто не заботился о ее состоянии. Когда-то широкая и надежная, теперь она представляла собой узкую затравеневшую тропу, во многих местах залитую темной болотной водой.
– Это и есть тот путь, о котором вы говорили? – спросил Майсгрейв.
– Как видите. Другого нет. Местные жители нередко пользуются этой дорогой, чтобы не пускаться на десятки миль в объезд.
Филип покачал головой. Не нравились ему эти заводи на дороге.
– Слово! Вы дали слово! – потребовал сэр Мармадьюк.
Филип кивнул.
– Хорошо. Фрэнк, отпусти его, но веревок не режь. Эта тропа не так уж и надежна, поэтому и слово я сдержу лишь наполовину.
Фрэнк, не долго думая, ухватил барона за бархатные штаны и рывком сбросил с лошади. Мармадьюк Шенли упал на землю и тут же стал извиваться, пытаясь встать, но его руки были туго скручены за спиной, а ноги спутаны в лодыжках.
– Гром и молния! Вы не можете бросить меня, сэр!
Филип криво усмехнулся.
– Может, вам портшез предоставить, милорд? – помрачнев, он добавил: – Вы останетесь связанным, ибо иначе тотчас поспешите за подмогой. А насколько я могу судить, мы не сможем передвигаться по этой дороге так, чтобы уйти от погони. Не думаю, чтобы вы, сэр, умерли с голоду. Крестьяне, собирающие хворост, или ребятишки, охотящиеся за выдрами, вскоре наткнутся на вас.
Не произнеся более ни слова, он развернул Кумира и повел свой маленький отряд по тропе. Анна ехала последней. Через некоторое время она оглянулась и увидела, что Мармадьюку Шенли удалось подняться и он короткими скачками продвигается в сторону замка.
«Далеко он, конечно, не ускачет. Но я бы все-таки не торопилась отпускать его на волю», – подумала девушка.
День вступал в свои права. Тучи насекомых плясали в воздухе. С болот поднимался сероватый туман. Легкий ветерок морщил воду. Дорога местами была вполне сносной, но порой они могли передвигаться лишь пешком, ведя лошадей в поводу, потому что темная вода покрывала обширный участок дороги и приходилось двигаться по илистому зыбкому дну, чувствуя, как под ногами подается почва. Лошади прижимали уши, приседали и беспокойно ржали. Временами то один, то другой всадник тревожно оглядывался.
Анна с трудом взобралась на лошадь, и малое время, которое она провела в седле, показалось ей блаженным покоем по сравнению с тем, когда приходилось брести по пояс в болотной жиже, таща за собой испуганно рвущееся и упирающееся животное. Девушку шатало от усталости, в конце концов она оступилась и по грудь провалилась в болото. По счастью, рядом оказался Гарри, который схватил ее за шиворот и вытащил на гать.
– Ну и хорош же ты, мастер Алан! Нипочем бы не узнал в тебе того щеголя, что так лихо въехал в наш двор в Йорке.
Он еще мог шутить. И Анна нашла в себе силы улыбнуться, хотя больше всего сейчас ей хотелось плакать. Она была несчастна и голодна, ее одежда насквозь промокла, в сапогах хлюпала вода.
Гарри придержал стремя, и она тяжело плюхнулась в седло. Лошадь, напуганная вынырнувшей водяной крысой, заупрямилась. Анна едва сдержала ее. Породистая андалузка не привыкла блуждать по топким болотам, и девушке приходилось прилагать все силы, чтобы укротить ее и благополучно провести по узкой тропе. От напряжения у нее ныли спина и руки, повод сделался горячим и влажным.
Впереди возвышался небольшой, заросший лозняком островок. Тропа вела прямо к нему. Внезапно Майсгрейв зло чертыхнулся. В тот же миг Анна увидела, что к островку ведет еще одна дорога – новая, построенная из крепких бревен гать, лишь кое-где притопленная весенним паводком.
Путники выехали на твердый берег и остановились. Филип не сводил глаз с другой тропы.
– Дьявол! Барон намеренно направил нас окружным путем. И я не удивлюсь, если его люди окажутся здесь с минуты на минуту.
Малый Том, продравшись через кустарник, выбрался на дальний конец островка и крикнул:
– Милорд! Дальше тоже ведет довольно хорошая гать. Может, нам стоит поторопиться?
Филип промолчал, вслушиваясь в тишину. Вскоре и его спутники отчетливо различили плеск воды, лязг металла, голоса. Из зарослей камыша показался большой вооруженный отряд. Впереди на великолепной пегой лошади ехал рыцарь в тяжелых доспехах. На его щите виднелась бычья голова. Мармадьюк Шенли!
– Господи, над нами десница Твоя!
У Анны похолодело сердце. Их была всего горстка на этом клочке суши среди болот, вокруг не было ни души. Анна беспомощно взглянула на Майсгрейва.
– Нам следует поспешить, сэр.
Филип покачал головой.
– Поздно. Они быстро нагонят нас или же перестреляют из арбалетов. Здесь же мы под прикрытием кустов, стрелы нам не страшны. Все, что мы можем сделать, это вынудить их вступить в бой, причем удерживая за собой твердую почву и не давая им сойти с гати.
Он повернулся и приказал Анне отойти в тыл, держа арбалет наготове на случай, если их попробуют обойти.
Воины замерли. Их лица словно окаменели. Малый Том, сжимая в руках секиру, громко читал по-латыни молитву. В этот миг тучи разошлись, и солнечный луч упал на землю, сверкнув на лезвиях мечей.
Отряд барона Шенли приблизился. Сэр Мармадьюк поднял руку, приказывая своим людям остановиться. Теперь их разделяло всего несколько ярдов.
– Клянусь Христом и сатаной, эти люди собираются сражаться! Не пройдет и получаса, как ваши трупы будут сброшены в болото! Кто бы мог подумать, что именно здесь успокоится прославленный на всю Англию воин?
– На все воля Божья, – спокойно заметил Филип.
– Аминь! Однако, сдается мне, Бог сегодня на моей стороне. Ибо как иначе объяснить, что через полчаса на меня наткнулись мои люди. Я тут же велел снарядить погоню. И задолго до того, как найти меня, мои воины настигли вашего посланника…
Барон повернулся к одному из своих ратников, и тот с усмешкой протянул ему мешок. Шенли запустил в него руку и извлек страшный предмет. Это была отрубленная голова Патрика Лейдена.
Среди спутников Майсгрейва произошло какое-то движение, но сам рыцарь оставался недвижим. Он не отрываясь глядел на голову Патрика, на остекленевшие глаза, на кровоподтеки вокруг рта и глаз. Ветер шевелил соломенные волосы, выпачканные кровью.
Барон Шенли захохотал и с размаху швырнул голову в трясину.
– Вас ждет та же судьба! Шенлийские трясины станут вашей могилой, и ни одна живая душа не узнает, как нашел свой путь в ад знаменитый рыцарь Бурого Орла. Мы искромсаем вас на куски, раздерем, утопим в грязи и…