– Королевский двор без красивых женщин – все равно, что год без весны и весна без роз.
Но Франциск легко мог быть влюбленным в несколько женщин сразу, а Мэри Тюдор все ещё была для него недосягаема... Более того, в то время, пока вдовствующая королева проводила дни в траурном затворничестве, вся Европа полнилась слухами, кому же теперь достанется рука прекрасной Марии Английской. Почти все европейские принцы, не связанные на тот период супружескими узами, забрасывали Лондон и Париж письмами с предложениями руки и сердца Мэри Тюдор. Ведь она считалась не только очаровательной молодой женщиной – она приходилась сестрой Генриху VIII, у которого все ещё не было наследника, и случае, если он останется бездетным, Мэри Тюдор имела законные права на английский престол. Ходили, правда, слухи, что королева Катерина опять в тягости, но это уже воспринималось как анекдот – никто не верил, чтобы испанка смогла выносить до положенного срока хоть одного ребенка. Поэтому Мэри сразу стала объектом политических брачных расчетов. Одним из первых на руку Мэри стал претендовать её отвергнутый прежде жених Карл Австрийский. Он просто атаковал Генриха и Франциска письмами, требуя вернуть ему ту, на которой он был обязан жениться ещё по решению их отцов. Не менее настойчиво сватались к Мэри и принцы неаполитанский и португальский. Стало известно, что и герцог Баварский начал переписку с Генрихом VIII по тому же вопросу. Даже престарелый император Максимилиан, уже трижды вдовец, поклявшийся не обременять себя больше брачными узами, и тот вдруг размечтался о красоте юной французской королевы и её немалом вдовьем пансионе.
В Париже Франциск с изумлением читал то одно, то другое послание со свадебными проектами.
– Эта женщина свела с ума весь христианский мир!
– Не она, а её положение, – уточняла его мать.
Она видела, как начинали сиять глаза её сына, и хмурилась.
– Франсуа, не забывайте о Клодии, Вы её венчанный супруг, и она носит вашего ребенка.
– Но врачи говорят, что плод будет крупным... у Клодии искривленный таз. Кто знает...
– Даже думать об этом не смейте! Потеря наследника трона – величайшее горе для монарха.
Мать отвлекла его, сообщив, что получила весть, будто брат Мэри весьма благосклонно отнесся к предложению герцога Баварского. А его королева Катерина, которая опять беременна и потому снова в милости, подбивает Генриха вернуться к проекту брака Мэри с её племянником эрцгерцогом Карлом. Они с Франциском не должны этого допустить! Союз Англии с исконными врагами Франции, Габсбургами, невыгоден для них. Поэтому, пока вдовствующая королева ещё является подданной Франции, им следует приготовить для неё союз, отвечающий интересам королевства. Что скажет Франциск, если они обсудят брачный проект королевы с Карлом Савойским?
– О, нет. Карл слишком хорош собой. Мари может им увлечься, – поспешно отказывал Франциск.
Луиза понимала, куда клонит сын, и предложила союз молодой вдовы с кузеном Франциска Антуаном, герцогом Лоранским. Ведь Мари тогда останется подданной Франциска, хотя и будет женой другого. Вот тогда Луиза не препятствовала бы любовной интрижке сына с рыжей англичанкой! Она положила руки на плечи сына. Он был такой высокий, сильный, красивый... Луиза понимала трепет тех женщин, которые теряли голову от её Цезаря.
– Мой дорогой Франсуа, я ведь хорошо понимаю, что вам по-прежнему мила эта Тюдор. И не желаю вам ничего, кроме счастья.
Он поцеловал её руку и прижал к своей щеке. Так он делал, когда был совсем маленьким мальчиком. Луиза улыбнулась до слез.
– Матушка, – начала он. – Не считаете ли вы, что мне пришло время нанести визит вдовствующей королеве?
Улыбка исчезла из глаз Луизы. Теперь улыбались лишь губы. Хорошо, что сын все ещё в её власти, даже советуется с ней. Плохо другое – он не успокоится, пока не получит то, что хочет. И случись это...
– Сударь, сын мой, я понимаю ваше желание, как верного рыцаря, навестить прекрасную вдову в месте её заточения. Но вы не только рыцарь, сир, вы король Франции. Долгие годы я воспитывала вас как будущего монарха, и посему попридержите ваш пыл. А пока, не лучше ли вам встретиться с коннетаблем Шарлем Бурбоном и обсудить с ним план! предстоящей итальянской кампании?
Она действовала наверняка. Ибо, как бы ни увлекался Франциск прекрасным полом, не менее он желал и стяжать славу на военном поприще. Как и Людовик XII, он происходил из старого миланского рода Висконти и жаждал отвоевать герцогство Миланское, на которое имел династические права. В его планы также входило взять реванш за поражение своего предшественника в итальянских войнах. Молодой Франциск грезил лаврами полководца, и его матери ничего не стоило отвлечь сына от мыслей о вдовствующей королеве.
К себе Луиза вернулась в самом благостном расположении духа. Но там её уже ждала дама Нэвэр, которая тут же затараторила, просто захлебываясь слюной:
– С ней явно что-то происходит! Сегодня, когда англичанка встала, у неё закружилась голова, она покачнулась и несколько минут стояла, ухватившись за столбик, поддерживающий полог. Эта дрянь была так бледна, что я испугалась. А ещё вчера, когда д’Омон по её просьбе принесла блюдо моченых яблок, она съела их почти все, даже отказалась от ужина!
Луиза нахмурилась, нервно теребя четки у пояса. Что это? Обычное недомогание и причуды, или проявление того нездорового состояния, которое наблюдается у женщин в первую пору беременности?
Она решила разузнать все сама, нанеся королеве в полдень положенный визит.
– Мне сообщили, что по утрам с вами бывают головокружения? – с самой сочувствующей улыбкой осведомилась она.
Мэри вдруг вспылила.
– Было бы удивительно, если бы их не было! О, великий Боже, кто я – пленница или королева? Меня держат в башне, не позволяют и носа высунуть на волю, окна мои зарешечены, на двери засовы, кругом стража. Целыми неделями я сижу в темноте, дышу дымом от камина, не вижу света Божьего... Да любой бы на моем месте расхворался!
С ней просто случилась истерика. Она металась по комнате, заламывала руки, и рыдала. Постоянный страх, тоска и одиночество нашли выход в потоках слез.
Луиза спокойно наблюдала за ней. Королева, одетая в траурное платье с тугим лифом и узкими, плотно зашнурованными рукавами, казалась особенно худенькой. Беременна ли она? И что это за истерика? Вызвана ли она заключением и одиночеством, или это вспышка раздражительности, часто случающаяся у беременных женщин? Луизе трудно было судить. Сама она в пору своих беременностей не испытывала никаких присущих большинству женщин в положении неудобств. Её материнство было ей в радость, а не в тягость.
– К чему эти рыдания, мадам? Вы ведь королева, и должны понимать, что ваше вынужденное заточение объясняется соображениями не только церемониального, но и практического характера: ведь, если вы беременны, крайне важно установить, что отец ребенка именно король.
– О, тогда вы можете быть спокойны – последний раз я находилась в опочивальне с покойным государем полтора месяца назад.