— И «Веселого Роджера» не видно? — спросил де ла Крус и тут же отдал команду рулевому: — Лево руля!
Затем капитан «Каталины» скомандовал «все наверх», поменял галс, поставил нужные паруса, и корсарский корабль начал погоню.
Через полчаса Педро, глядя в подзорную трубу, сообщил Тетю:
— Бриг без флага. Однако название корабля их выдает — «Бреда», порт в Голландии. Наш испанский они до своего поворота видеть не могли. На пиратское судно не похоже. Но они хотят скрыться…
— Какой такой груз судно, даже принадлежащее Англии, хотело бы утаить, находясь в международных водах?
— Негров! — решительно ответил Педро. — Если бриг принадлежит Вест-Индской компании. Они идут в Новый Амстердам.
— Это где, Педро?
— На захваченной голландцами части Восточного побережья Северной Америки. Предчувствую, что везут негров. Значит, они враги Испании вдвойне. Лишь бы, удирая от нас, не сели на риф.
Еще через треть часа «Каталина» приказала бригу «Бреда» лечь в дрейф. Капитан брига не подчинился, и тогда старший бомбардир Меркурий произвел залп из нескольких пушек по снастям брига. Тот сразу утратил ход, и де ла Крус пошел на абордаж. Сцепление крючьями с голландским судном и рукопашный бой с малочисленным противником каталинцы провели почти без потерь. Капитан брига сдал оружие. Когда же де ла Крус вошел на палубу «Бреды», он сразу почувствовал, каким зловонием тянет из люков трюма. Это решительно подтвердило его предположение, что «Бреда» — работорговое судно, перевозило негров. Де ла Крус первым делом распорядился, чтобы экипаж «Бреды» — не обошлось без применения силы — освободил трюмы от мертвых и привел все помещения корабля в порядок. Уже потом Добрая Душа рассказал де ла Крусу, что в трюмах голландца негры лежали вповалку между больными и мертвыми. Загнав более строптивых членов экипажа «Бреды» в грузовой трюм «Каталины» и поручив «Бреду» своему шкиперу, Доброй Душе и еще десятерым из лучших своих матросов, де ла Крус направился в Сантьяго-де-Куба, чтобы сдать трофей тамошнему губернатору.
Те из матросов, которые прежде не встречали Девото, лично смогли убедиться в правдивости слов своих товарищей, отзывавшихся о нем с восхищением. Точные команды и требование быстрого и беспрекословного их выполнения позволили «Ласточке» освободиться от абордажных крючьев и отойти от «Злого Джона», не повредив ни одной реи, ни единого ванта. Палубы корабля быстро заблестели, на них уже не было заметно следов недавнего кровавого сражения.
«Ласточка» и не более чем в кабельтове от нее «Злой Джон» под полными парусами шли строго на запад. Впереди по курсу над горизонтом быстро, словно поднимаясь из самого моря, росла плотная темная стена. По мере ее увеличения верхний край ее во многих местах разламывался на кучевые облака, к которым катилось становившееся пурпурным солнце. Начинался один из неповторимых по красоте карибских закатов, колер которого — свидетельство скорого приближения осенних циклонов.
Вначале кармин коснулся тяжелой синевы далеких туч, затем весь западный участок неба заполыхал красками от бледно-розовой до ультрафиолетовой.
С наступлением сумерек ветер изменил направление и усилился. Девото переставил паруса. «Ласточка» увеличила ход, и сразу по палубе «Злого Джона» забегали матросы. Разрыв между кораблями заметно увеличивался, хотя пиратский фрегат тут же поставил все паруса, вплоть до кливеров и блинда. На мостике «Ласточки» появился Том. У грота на шкафуте стоял Кейнс с двумя десятками пиратов.
— Что происходит? — недовольно спросил Том.
— Гренвиль, примите командование кораблем. Мне надо было кое в чем убедиться, — распорядился Девото тоном, не допускавшим возражений, и направился к трапу.
— Хитрите…
— Нет. Но теперь я знаю наверняка: не струсь Дюгард, вы догоняли бы его до сих пор, и мне, чтобы увидеть вас, пришлось бы применить силу. Курс держать зюйд-вест до пересечения с шестнадцатой, а потом строго по параллели. И на парусах так, чтобы не отрываться от «Злого Джона». Желаю успеха. Прикажите боцману поднять меня с рассветом.
Внимательно проверив, как матросы несут вахту, Девото направился в кают-компанию. Там его с нетерпением ждали Долорес, королевский инспектор и Бартоло, спокойно сидевший у входа.
В это время в каюте шел разговор.
— Одному богу известно, что будет с нами. — Глаза Долорес блестели от слез.
— Вижу, что наконец здравый смысл начинает брать верх над вашим легкомыслием. В следующий раз вы не будете столь наивны в своих суждениях о таких типах, как этот Девото. — Осуна налил из графина воды.
— В следующий раз… А будет ли он? — еще печальнее произнесла Долорес.
— Я же сразу пытался убедить вас, что этот Девото…
— А если будет… то лишь именно благодаря ему, — девушка оживилась. — Да, если у нас и есть хоть один шанс, то он в руках Девото…
— У Девото? Этого гнусного пирата! Так ловко обманувшего капитана Дюгарда и нас с вами.
— В гибели капитана он не виноват, а нас с вами… Пока что он сохранил нам с вами жизнь…
— Неизвестно, для чего, — Осуна недвусмысленно посмотрел на Долорес.
— Дон Томас! — вспыхнула девушка. — Для этого он прежде всего отправил бы вас на тот свет! А он сделал вас своим родственником…
— Лола, дорогая! Что вы говорите! За что вы меня обижаете? Меня, который любит так сильно, что готов свою жизнь отдать за вас…
В этих словах была неподдельная искренность, и Долорес в знак извинения протянула руку в сторону сеньора Осуны.
— Простите меня, Томас! Я меньше всего хотела вас обидеть, но вы иногда бываете так несправедливы.
— Несправедлив! Разве это то, что вы должны были увидеть во мне? — Осуна быстро приблизился к дивану, на котором сидела Лола, и взял ее руки в свои. — Никто другой на моем месте, любя вас так бескорыстно, не был бы столь незаслуженно осужден. Как можно беспокойство за вас принять за несправедливость по отношению к вам, дорогая Лола?
— Извините еще раз, Томас, — девушка посмотрела на своего собеседника, и в ее глазах засветилась нежность.
— Разве мог я поступать иначе, когда смертельная опасность нависла над женщиной, которую я так люблю! — Голос астурийца перешел на шепот, и он попытался обнять девушку.
Долорес сжалась в комочек, ее лицо стало пунцовым.
— Что вы такое говорите, дон Томас? — Она резко оттолкнула сеньора Осуну. — Вы… вы… объясняетесь мне в любви? Сейчас?
— Сеньорита! — Королевский чиновник поднялся с дивана, делая вид, что рассержен.
В это время в дверь каюты постучали, и она распахнулась.
— Что здесь происходит? Никак мои гости ссорятся? — спросил с порога Девото.
Долорес сидела бледная, со сжатыми губами, а сеньор Осуна резко сказал:
— Как это понимать — ваши гости? Можно подумать…