– Бедняжка… – с жалостью прошептала Белоснежка.

– В прошлом году, в Рождественскую ночь, бежала я торопясь по зимнему лесу. Но поняла: и на этот раз мне не успеть добежать до церкви… – со вздохом продолжала Золотая рыбка. – Упала я в холодный сугроб и заплакала так горько, что мои слёзы прожгли снег до самой земли. Я увидела живую зелёную травинку и сорвала её…

Золотая рыбка на миг прижалась к Белоснежке, и на ладонь принцессы, покачиваясь, опустилась свежая острая травинка.

– Возьми её, – прошептала Золотая рыбка, – это привет с родной земли. Может, это хоть немного порадует тебя.

– О да! – Белоснежка с нежностью поцеловала тонкую травинку и спрятала на груди. – Спасибо тебе, милая Золотая рыбка! Эта травинка для меня дороже всех богатств подводного царства!..

Глава 7 Фея Серебряного Озера

Принц Теодор в дорожном плаще вошёл в покои короля Унгера. Старый король сидел в кресле, низко опустив голову. Нельзя было понять, дремлет он или погружён в печальные думы.

– Я хочу отправиться к фее Серебряного Озера. Ей ведомо многое, – сказал принц Теодор. – Может, она скажет, что случилось с моей любимой Белоснежкой.

– Да, да, – с трудом проговорил король Унгер. Он поднял искажённое страданием лицо. – Мой верный паж Гримли, подай мне вон ту шкатулку!

Король Унгер открыл шкатулку, украшенную бирюзой, и протянул принцу Теодору клубок серебряных ниток.

– Возьми этот клубок, принц Теодор, брось его на дорогу, и он приведёт тебя прямо к Серебряному Озеру. Его повелительница не раз помогала нам в час беды и сомнений. Она мудра и великодушна…

Принц Теодор выехал на дорогу, ведущую к лесу Грюневельт. Он бросил клубок на снег. Клубок, разматываясь, покатился, петляя между сугробами.

Порой принц Теодор терял его из виду, нелегко было разглядеть тонкую серебряную нить на сверкающем снегу.

Но вот клубок размотался до конца, и принц Теодор замер на месте. Перед ним расстилалось сверкающее озеро.

Оно было всё затянуто тонким ледком, прозрачным как стекло. Глубоко на дне можно было разглядеть серебряный дворец. Его окна и двери были плотно закрыты. В большом зале вовсю пылал камин. Серебряное пламя плясало над серебряными поленьями. В кресле, прикрыв нос пушистым хвостом, спал серебряный кот. Принц увидел слуг и служанок в серебряных одеждах, снующих вверх и вниз по лестницам. Но прекрасной феи, хозяйки дворца, нигде не было.

– Фея, добрая фея, если ты слышишь меня, отзовись! – дрогнувшим голосом крикнул принц Теодор.

По тонкому льду во все стороны побежали трещины. Из прозрачной глубины медленно поднялась прекрасная фея. Её корона, казалось, была сделана из лёгкого инея, а длинные, сверкающие одежды сотканы из снежных звёздочек. Она стояла на маленькой льдинке. И льдинка ни разу не качнулась под её ножкой.

В глазах феи светились печаль и тревога.

– Мой милый принц, – со вздохом сказала добрая волшебница, – мне нечем тебя порадовать. Снежинки, летавшие над Северным морем, принесли мне недобрые вести. Королева Морганда столкнула Белоснежку с обледенелой скалы прямо в море. Теперь принцесса во власти Морского царя. Если ты решишь отправиться в подводное царство, то знай: тебя ждёт там неминуемая погибель!

И взметнувшиеся снежинки тихо прозвенели:

– Погибель, погибель, ждёт погибель…

– А что ждёт меня здесь, на земле? – возразил принц Теодор. – Жгучая тоска и отчаянье. Я сойду с ума. В безумии я буду бродить по дорогам, призывая Белоснежку. А там, на морском дне, перед смертью, может быть, мне посчастливится, и я хоть на миг увижу её прелестное личико…

– Тогда возьми этот волшебный флакон, – фея Серебряного Озера протянула прозрачную руку. На её ладони сверкнул маленький флакон с узорной крышкой. – В час опасности открой этот флакон и увидишь, что будет…

Принц Теодор взял флакон и низко поклонился чудесной фее.

– Благодарю тебя… – начал он и умолк.

Больше не было прекрасной феи, только гладкий тонкий лёд без единой трещины снова сковал Серебряное Озеро.

Налетел ветер, завивая столбами снег. Ничего нельзя было разглядеть за три шага. Теперь принца окружал только густой зимний лес. Тревожно заржал конь, увязая в глубоком сугробе.

Серебряная нить сама скаталась в клубок и прыгнула ему в руки.

Принц бережно спрятал за пазухой подарок прекрасной феи. И дивное дело! Хотя вокруг хлопьями валил снег, а столетние дубы потрескивали от мороза, маленький флакон был тёплым. Его ласковое тепло проникло до самого сердца принца Теодора.

Глава 8 Морской царь

Едва закончила Золотая рыбка свой рассказ, послышались далёкие звуки труб. Засверкал, заблистал воздух над Белоснежкой. Это в распахнутые окна дворца вплыло множество рыб: пёстрых, серебристых, полосатых.

Мигом скрылась Золотая рыбка, испуганно спряталась среди шелковистых водорослей.

Ярче разгорелись огоньки в жемчужинах, свисавших на золотых цепочках.

Важно вплыли толстые белуги и осетры. Их плавники были украшены драгоценными камнями.

Со звоном распахнулись хрустальные двери. Плавно ступая, вошли прекрасные царевны.

А за ними верхом на позолоченном ките въехал сам Морской царь. Выбросил кит фонтан брызг, и рассыпались капли крупным жемчугом.

Зелёная Волна расстелилась как ковёр по хрустальному полу. Спрыгнул с кита Морской царь и, ступая по Зелёной Волне, подошёл к Белоснежке.

С ужасом смотрела на него Белоснежка. Она словно окаменела, не могла и пошевелиться.

Был Морской царь широк в плечах и строен. Но его красивое лицо казалось бледным, как у мертвеца, только в глубине чёрных глаз то и дело вспыхивал недобрый зелёный огонь.

– Ты ещё прелестней, чем помнилось мне, принцесса! – Морской царь обошёл вокруг Белоснежки, глядя на неё жадно и властно, как хозяин. – Теперь ты моя, моя! Только отчего не вижу я радости в твоих глазах! Ну же, улыбнись, погляди поласковей, невеста моя! Не пожелала надеть платье, шитое серебром, верно, не откажешься надеть другое, всё в яхонтах и самоцветах. Готов и такой наряд!

– Может, наряд и готов, да я не готова, царь! – не дрогнув, ответила Белоснежка, хотя ей было ужас как страшно. – Знай, я лучше умру, чем покорюсь тебе!

– Дело известное! Многие красавицы так говорят, да потом смиряются, – надменно усмехнулся Морской царь. – Впрочем, такая гордая, неуступчивая, ты мне ещё милей!