5
После переезда Элен на Гаррис-авеню Ральф и Луиза частенько присматривали за Натали, невероятно наслаждаясь этим. Натали была ребенком, который мог бы стать венцом их брака, поженись они лет на тридцать-сорок раньше; самые холодные, мрачные зимние дни становились теплее и ярче, когда приходила Натали, похожая на медвежонка в своем розовом зимнем комбинезончике с варежками, свисающими на тесемках.
— Пливет, Вальф! Пливет, Лисе! Я плисла к вам!
В июне 1995 года Элен купила подержанную «вольво», к которой прикрепила девиз:
«МУЖЧИНА НУЖЕН ЖЕНЩИНЕ ТАК ЖЕ, КАК РЫБЕ ВЕЛОСИПЕД».
Это утверждение ничуть не удивило Ральфа, но при виде надписи ему всегда становилось грустно. Иногда он думал, что самым ужасным наследством, оставленным Эдом своей вдове, было именно это не очень-то забавное утверждение, и когда он видел надпись, то вспоминал Эда в тот летний день, когда, выйдя из «Красного яблока», он отправился выяснять с ним отношения.
Припоминал, как Эд сидел без рубашки, а на линзах его очков засохли капли крови. Как Эд подался вперед, уставившись на Ральфа умными глазами, и сказал, что когда глупость достигает определенного уровня, с ней становится очень трудно жить.
«А затем стало происходить нечто ужасное», — иногда думал Ральф. Но он уже не мог вспомнить, что именно случилось, хотя, возможно, это и к лучшему. Однако провал в памяти (если только это был провал) никак не влиял на его уверенность в том, что с Элен поступили очень нехорошо… Что капризный, вздорный рок привязал пустую консервную банку к ее хвосту, а она даже не знает этого.
6
Через месяц после покупки Элен «вольво» с Фэем Чепином случился сердечный приступ, когда он составлял первичный список участников «взлетно-посадочного» турнира. Его увезли в городскую больницу Дерри, где он и умер семь часов спустя. Ральф посетил Фэя незадолго до кончины, и когда он увидел номер палаты — 315, — его охватило сильнейшее ощущение deja vu.
Сначала, как предположил он, виной всему то, что Кэролайн окончила свои дни в соседней палате, но затем Ральф вспомнил, что Джимми В. Умер в этой же палате. Они с Луизой навестили Джимми как раз перед его смертью, Ральф тогда еще подумал, что Джимми узнал их обоих, хотя и не был уверен в этом; воспоминания о том времени, когда он впервые стал по-настоящему обращать внимание на Луизу, были весьма туманны. Он предполагал, что отчасти виной тому любовь, а частично — старость, но, возможно, в основном бессонница — он достаточно настрадался после смерти Кэролайн, хотя в конце концов бессонница излечилась сама собой, как бывает иногда в жизни. И все же ему казалось, что нечто (приветствую тебя, женщина, приветствую тебя, мужчина, мы ждали вас) абсолютно неординарное произошло в этой палате, а когда Ральф взял высохшую, обессиленную руку Фэя в свои и улыбнулся, глядя в испуганные, смущенные глаза Фэя, в голову ему пришла странная мысль: «Сейчас они вверху, в углу комнаты, и наблюдают за нами».
Он взглянул вверх. В углу, конечно, никого не было, не на долю секунды… На одно мгновение…
7
Жизнь между 1993 и 1998 годами шла так, как она всегда протекает в городишках, подобных Дерри: апрельские почки превращались в разноцветные, опадающие листья октября; в середине декабря в домах зажигались рождественские елки, а в начале января их выбрасывали, и серебристый «дождик» печально свисал с еловых веток; дети появлялись на свет через входные двери, а старики уходили через выход. Иногда выходом пользовались и совсем молодые люди.
В Дерри прошло пять лет стрижек и химических завивок, весенних гроз и выпускных школьных балов, кофе и сигарет, шикарных обедов в «Бухточке Паркера» и хот-догов на скорую руку на футбольном поле. Девчонки и мальчишки влюблялись, пьяные вываливались из машин, а «мини» вышло из моды.
Люди чинили крыши своих домов и подъездные дорожки. Старые бездельники вылетали с насиженных мест, а на их должности назначали новых бездельников. Такова была жизнь, часто не приносящая удовлетворения, иногда жестокая, обычно скучная, редко красивая, изредка просто восхитительная. Время шло, а жизнь текла своим чередом.
Ранней осенью 1996 года Ральф пришел к убеждению, что у него рак прямой кишки. Он замечал не только следы крови в своем стуле, а когда наконец-то, отважившись, отправился на прием к доктору Пикарду (заменившему доктора Литчфилда на радость многим), то мысленно уже видел больничную койку и химиотерапию. Но вместо рака у Ральфа оказался обыкновенный геморрой, который, по незабываемому выражению доктора Пикарда, «показал свою головку». Доктор прописал Ральфу свечи, которые Ральф и пошел купить в «Райт-Эйд». Джо Уайзер, прочитав рецепт, от всего сердца улыбнулся Ральфу. — Паршиво, — сказал он, — зато теперь отпала проблема с раком прямой кишки, правда?
— Да я никогда и не думал о раке, — смущенно возразил Ральф.
Однажды зимой 1997 года Луиза вбила себе в голову, что ей непременно хочется спуститься с холма в Строуфорд-парке на саночках Натали Дипно.
Она летела вниз «быстрее, чем свинья по скользкому настилу» (этот перл принадлежал Дону Визи; в тот день он случайно оказался рядом и наблюдал за спуском) и врезалась в кабину женского туалета. Луиза разбила коленку и потянула спину, и, хотя Ральф понимал, что этого делать нельзя, он заходился от смеха по дороге в кабинет неотложной помощи. Тот факт, что Луиза, несмотря на боль, и сама хохотала до упаду, вовсе не помог Ральфу взять себя в руки. Он смеялся, пока слезы не покатились по щекам, ему даже казалось, что его вот-вот хватит удар. Она чертовски напоминала «нашу Луизу», несясь вниз с холма, скрестив ноги наподобие йогов с мистического Востока, и едва не перевернула туалетную кабину, врезавшись в нее. К весне Луиза полностью оправилась, хотя в дождливую погоду коленка давала о себе знать, и она действительно устала от вопросов Дона Визи, не падала ли она еще в какой-нибудь сортир в последнее время.
8
Просто жизнь, идущая как всегда — которая, как говорится, в основном между строк и за полями. Это то, что происходит, пока мы обдумываем другие планы, согласно той или иной саге, и если жизнь и была особенно хороша для Ральфа Робертса, то потому, что он не строил никаких планов. Он просто жил.
Ральф поддерживал приятельские отношения с Джоном Лейдекером и Джо Уайзером, но лучшим другом в течение всех этих лет оставалась его жена. Они почти всюду ходили вместе, у них не было секретов друг от друга, а ссорились супруги настолько редко, что точнее можно сказать — никогда. К тому же у Ральфа были его гончая Розали, любимое кресло-качалка, прежде принадлежавшее мистеру Чессу, а теперь ставшее его предпочтением, и почти ежедневные визиты Натали (которая называла их уже Ральф и Луиза вместо Вальф и Лисе). К тому же Ральф был здоров, чего еще желать? Самая обыкновенная жизнь, насыщенная обыкновенными шот-таймеровскими победами и поражениями, и Ральф искренне наслаждался ею до середины марта 1998 года, когда, проснувшись однажды утром и взглянув на часы, увидел, что всего 5.49.