Услышав от Стасского о задуманном празднике, Юлия Львовна ничем не показала своего отношения, только легкая тень пробежала по ее лицу. Однако она ничего не возразила, сухо кивнула Стасскому, более приветливо – Борису и ушла.
Борис проводил взглядом ее стройную высокую фигуру и, отвернувшись, встретил злобный взгляд Стасского.
– Послушайте, Ордынцев! – проговорил тог тихо, так чтобы не услышала Юлия Львовна, которая не успела отойти далеко. – Давайте договоримся: вы не будете мне мешать.
И, видя, что Борис насмешливо вскинул брови, рассвирепел:
– Я прошу одного: не путайтесь под ногами. Мы с этой дамой… гм… были знакомы еще раньше… – И поэтому вы полагаете, что у вас есть передо мной преимущество? – холодно осведомился Борис, Стасский начинал его раздражать. – И кстати, с чего вы взяли, что будете иметь у нее успех? Насколько я мог заметить, она не очень-то к вам благоволит. Так что прошлое ваше знакомство ничего не решает.
– Если бы не появились тут вы… – с ненавистью процедил Стасский. – Вы все время рядом с ней так и рыщете!
Это было заведомой ложью, так что Борис рассердился.
– Послушайте, Стасский! – вполголоса заговорил он. – Я не сторож вам и ей не нянька! Не собираюсь оберегать ее от ваших ухаживаний. Хоть я и мало знаком с Юлией Львовной, но убежден: эта женщина сама сумеет за себя постоять. А также отвадить нежелательных поклонников. Так что совершенно вам незачем смотреть на меня зверем. – Борис оглянулся и добавил не без сарказма:
– Тем более что в данный момент дама увлечена беседой не со мной, а с Колзаковым.
Действительно, судя по жестам двоих возле ореха, их беседа была достаточно бурной.
– Черт! – вгляделся Стасский. – Этого еще не хватало! Этот смазной сапог, этот пень стоеросовый! Да как он смеет! А знаете что, Ордынцев! – Стасский повернулся к Борису, глаза его азартно блестели. – Давайте заключим с вами пари! Кто быстрее добьется благосклонности очаровательной Юлии Львовны! Ставлю свой портсигар против… против того, что вы научите меня бросать нож!
В свободное время Борис, чтобы разогнать скуку, бросал нож в прикрепленную к стене сарая старую телячью шкуру, которая скоро превратилась в лохмотья.
Этому научил Бориса прошлым летом греческий мальчишка-контрабандист, когда они плыли из Батума в Феодосию. Умение это в жизни очень Борису пригодилось. Он достиг в нем большого совершенства, и Стасский очень этим заинтересовался.
– Подите к черту с вашим пари! – Борис рассердился не на шутку.
– Ах, так! – Голос Стасского сорвался на фальцет. – Скажите, как мы благородны! Может, устроим по поводу прекрасной дамы дуэль?
Прежде чем он успел продолжить, Борис схватил его за обе кисти и сжал их.
Стасский попробовал вырваться, но Борис держал крепко.
– А теперь слушайте очень внимательно, господин поручик. Если я не защищаю капитаца Колзакова, когда вы подло нападаете на него с насмешками, это не потому, что я поддерживаю вас. Просто я считаю, что Колзаков – здоровый крепкий мужчина, офицер, он воевал еще в Первую мировую, так что способен постоять за себя сам. Иное дело – Юлия Львовна. Но с некоторых пор я взял себе за правило не делать того, о чем меня не просят. Вот если она обратиться ко мне с просьбой – тогда я с удовольствием померяюсь с вами силами. Потому что, откровенно говоря, вы мне порядком надоели.
Они так увлеклись разговором, что не заметили подбежавшего Колзакова.
– Господа, господа! – удивленно воскликнул он. – Что это вы делаете?
Борис отпустил кисти Стасского и отступил на шаг. Стасский усмехнулся, поймал взглядом Колзакова и проговорил с плохо скрытым сарказмом:
– Поздравляю, господин Колзаков! Наслышан о вашей сегодняшней победе! Как говорил Наполеон – в ранце каждого солдата лежит маршальский жезл, так что у вас еще все впереди.
Не дав Колзакову времени на достойный ответ, он злобно оглядел Бориса и ушел скорым шагом проверять посты своих пexoтинцев.
– Ох, до чего же он утомил меня! – пожаловался Колзаков.
– Сами виноваты, – не утерпел Борис, – не можете себя правильно поставить.
И что он к вам прицепился?
– Они, видишь ли, дворяне, белая кость, а я – солдатский сын, до капитана вот дослужился, – вздохнул Колзаков. – Он понять никак не может, почему я не у красных. А я объяснить не умею. Хотя что тут объяснять, ежели присягал я государю-императору? Привык воевать, куда пошлют. Но ведь как пружину ни дави, а ведь когда-нибудь да лопнет!
– Очень может быть, – согласился Борис.
– Я, знаете ли, не силен в разговорах-то, – расстроенно продолжал Колзаков, – вот и сегодня не в добрый час с Юлией Львовной беседу начал.
Борис оглянулся на женскую фигуру возле ореха. Юлия Львовна стояла, повернувшись спиной, и спина эта была пряма, но такой неестественной скованностью веяло от всей фигуры, что Борис изумленно оглянулся на Колзакова.
– Что вы ей сказали, Николай Иванович?
– Ох, язык мой! – простонал Колзаков. – Давеча говорю ей, что лицо ее мне знакомо. Нет, отвечает, ошиблись вы, господин капитан, не знаю я вас. А у меня все в голове, что видел я ее раньше. Сегодня после боя как осенило меня, вспомнил, что видел, но нее ее саму, а фотографический ее портрет.
– И где же это было? – полюбопытствовал Борис.
– А было это в Галиции в одна тысяча девятьсот шестнадцатом году. Сидели мы в плену у немцев. Там-то я и познакомился с поручиком Богуславским. И видел у него фотографию его невесты Юлии Львовны Апраксиной. Рассказал я все это Юлии Львовне и очень пожалел.
– Отчего ж пожалели?
– Не умею я с дамами разговаривать, вот и вышло нехорошо. Так что вы уж сейчас ее не тревожьте, авось к вечеру успокоится.
Борис пожал плечами, потому что ему начало все это надоедать, и пошел следом за Стасским, чтобы убедить того, хотя бы сегодня взять себя в руки и не портить никому настроения своими бесконечными придирками. Он не смог сразу найти Стасского, наконец через несколько минут увидел его во дворе рядом с лейтенантом Ткачевым. Они разговаривали вполголоса, причем у Бориса и тут сложилось впечатление, что они весьма недовольны друг другом. Стасский подступал к лейтенанту внешне вроде бы мягко, но с оглядкой, а тот отвечал резко, отрывисто, как будто рубил словами воздух. Увидев Ордынцева, оба замолчали и ушли в дом. Борис только вздохнул. Вацлав Стасский обладал просто удивительной способностью ссориться с людьми. С лейтенантом он только сегодня познакомился, и вот, пожалуйста… Оба обменивались не предвещающими ничего хорошего взглядами. Борис мысленно махнул рукой и пошел следом за ними.
Минутой позже туда вошли Колзаков, Сильверсван и Юлия Львовна. Она была спокойна, хоть и бледна, губы плотно сжаты, но глаза горели странным темным огнем. Одета она была все в то же темно-серое суконное платье, что было на ней по приезде, только накинула на плечи белый кисейный шарф, который, надо полагать, одолжила у хозяйки.