Мертвые глаза с укором смотрели на короля. Кровь на бороде запеклась, но из шеи еще сочилась красная струйка. Голову, похоже, отрубили не с одного удара. Просители потихоньку улепетывали; один из Бестий, сняв ястребиную маску, извергал на пол свой завтрак.
Отрубленные головы Селми были не в новинку, но эта… Он прошел со старым мореходом полмира, от Пентоса до Кварта и назад в Астапор. Адмирал, мечтавший вернуться домой, не заслужил такого конца.
– Мы недовольны, – выговорил наконец-то Гиздар. – Что… что это означает?
– Имею честь огласить послание совета мудрых господ. – Юнкаец в багровом токаре развернул пергамент и стал читать: – «Для подписания мира и присутствия на праздничных играх в Миэрин вошли семеро, и семерых заложников взяли у Миэрина взамен. Благородный сын Желтого Города Юрхаз зо Юнзак погиб, будучи вашим гостем. За кровь платят кровью».
У Гролео в Пентосе остались жена, дети, внуки. Почему именно его выбрали? Чхого, Герой и Даарио командуют боевыми отрядами, а Гролео был адмиралом без флота. Соломинки они, что ли, тянули? Или Гролео попросту сочли наименее ценным и решили, что за него мстить не станут? Старый рыцарь плохо умел распутывать такие узлы, однако не смолчал.
– Благородный Юрхаз, если ваше величество помнит, умер по несчастной случайности. Он споткнулся, убегая от дракона, и его растоптали на ступенях собственные рабы – а может быть, сердце разорвалось. Он был уже немолод.
– Кто смеет говорить без дозволения короля? – осведомился юнкаец в полосатом токаре, со скошенным подбородком и большими зубами – вылитый кролик. – Послы Юнкая не желают слушать простого солдата.
Гиздар, прилипший к голове взглядом, опомнился, лишь когда Резнак стал что-то шептать ему.
– Юрхаз зо Юнзак был вашим верховным командующим. Кто говорит от имени Юнкая теперь?
– Мы, – ответил кролик. – Совет мудрых господ.
Голос Гиздара окреп.
– Стало быть, вы все отвечаете за нарушение мира.
– Мир не был нарушен, – возразил юнкаец в панцире. – За кровь платят кровью и за жизнь жизнью. В знак доброй воли мы возвращаем вам трех заложников. – Ряды солдат расступились, пропустив трех миэринцев в токарах – двух женщин и мужчину.
– Сестра, – сухо произнес Гиздар. – Кузина, кузен. Уберите ее с глаз долой, – показал он на голову.
– Адмирал был человеком моря, – напомнил сир Барристан. – Не потребовать ли у юнкайцев и тело, чтобы похоронить его под волнами?
– Если ваша блистательность того желает – извольте, – махнул рукой кролик.
– Не сочтите за обиду, – откашлявшись, молвил Резнак, – но королева Дейенерис послала вам семерых заложников. Остаются еще трое…
– Они задержатся у нас, пока драконы не будут истреблены, – ответил юнкаец в панцире.
Осиное гнездо после недолгой тишины отозвалось на это глухими проклятиями и молитвами.
– Драконы – это… – начал Гиздар.
– Чудовища, как показала нам всем Арена Дазнака. Не может быть истинного мира, пока они живы.
– Только ее великолепие королева Дейенерис, Матерь Драконов, может… – заикнулся Резнак мо Резнак.
– Сожрали ее давно, – бросил Красная Борода, – и трава сквозь нее проросла.
Чертог ответил на это ревом – одни ругались, другие топали и свистели в знак одобрения. Бестии долго колотили в пол древками копий, прежде чем все снова утихомирились.
Сир Барристан не сводил глаз с Красной Бороды. Наемник собирался разграбить город, но Гиздаров мир лишил его законной добычи. Он не успокоится, пока вновь не заварит войну.
– Мы удаляемся, дабы созвать наш совет, – сказал, поднявшись с трона, Гиздар.
– На колени перед его великолепием Гиздаром зо Лораком, – завел герольд, – четырнадцатым этого благородного имени, королем Миэрина, потомком Гиса, октархом Древней Империи, владетелем Скахазадхана, супругом Дракона и наследником Гарпии!
Бронзовые Бестии, растянувшись цепью, стали вытеснять из зала просителей.
Квентину Мартеллу в отличие от многих идти было недалеко: ему отвели покои в Великой Пирамиде, двумя этажами ниже, с собственным отхожим местом и огороженной террасой. Именно поэтому он, вероятно, и медлил, дожидаясь со своими друзьями, когда давка у выхода поубавится.
Что сейчас сказала бы Дейенерис? Догадываясь об этом, старый рыцарь зашагал к трем дорнийцам. Длинный белый плащ струился за ним.
– При дворе твоего отца такого веселья никогда не бывало, – шутил Дринквотер.
– Принц Квентин, можно вас на два слова?
– Сир Барристан, – оглянулся принц. – Разумеется. Спустимся в мои комнаты.
– Не смею вам советовать, но на вашем месте я бы не возвращался туда. Спускайтесь до самого низа и уходите.
– Я должен покинуть пирамиду? – в изумлении спросил принц.
– И Миэрин тоже. Вернитесь в Дорн.
Дорнийцы переглянулись.
– В покоях остались наши доспехи, оружие, – заметил Дринквотер. – Не говоря уж о довольно большой сумме денег.
– Мечи можно заменить другими мечами, а проезд я вам оплачу. Король нахмурился, увидев вас в чертоге, принц Квентин.
– Нам следует бояться Гиздара зо Лорака? – засмеялся сир Геррис. – Вы же видели, как он поджал хвост. Юнкайцы казнили его заложника, а он ничего.
Квентин кивнул, соглашаясь с ним.
– Принц должен сначала думать, а потом уже действовать. Я пока еще не раскусил этого короля. Королева тоже предостерегала меня против него, однако…
– Предостерегала? – прервал сир Барристан. – Почему же вы еще здесь?
– Брачный договор…
– …составлен двумя покойниками, и о вас с королевой в нем нет ни слова. Это договор о помолвке вашей сестры с братом королевы, также покойным. Силы он не имеет, и до вашего приезда ее величество ничего не знала о нем: боюсь, ваш батюшка слишком хорошо хранил свои тайны. Знай королева, что такой документ существует, она не направилась бы из Кварта в залив Работорговцев, а теперь уже поздно. Не хочу сыпать вам соль на раны, но у ее величества есть новый муж и старый любовник – для вас, по всему судя, места уже не осталось.
Темные глаза принца вспыхнули гневом.
– Захудалый гискарский лорд не годится в супруги правительнице Семи Королевств.
– Не вам об этом судить. – Говорить ему или нет? Сир Барристан решил, что скажет все до конца. – Одно из блюд в королевской ложе на Арене Дазнака было отравлено. Силач Бельвас съел его по чистой случайности. Лазурные Благодати говорят, что он выжил лишь благодаря своей толщине и недюжинной силе. Может быть, еще и умрет.
По лицу принца Селми понял, что тот глубоко потрясен.
– Яд предназначался для Дейенерис?