— Пожениться. Муж и жена, понимаешь?
— Ты и я?
— Нет, на самом деле я пекусь о ежиках, живущих в саду, — их непременно следует соединить священными узами брака. Страшно подумать, сколько лет они прожили во грехе! Сердце кровью обливается.
— Роберт, — сказала Виктория, давясь от смеха.
— А их потомство, все эти маленькие ежата, они ведь незаконнорожденные. Подумай, какой позор! Их родители плодились и размножались, прямо как кролики. Или как ежики, если уж на то пошло.
— Роберт, это серьезный вопрос.
Легкомысленная усмешка исчезла из его глаз, и Роберт бросил на нее страстный взгляд.
— Я сейчас серьезен, как никогда. Виктория сказала, тщательно подбирая слова:
— А тебе не кажется, что сегодня еще рано? Брак — это очень серьезно. Мы должны хорошенько все обдумать.
— Я уже целый месяц только об этом и думаю.
Виктория села на постели, натянув на себя простыню, чтобы прикрыть наготу.
— Но я-то еще не думала. Сейчас я не готова к такому решению.
Лицо его окаменело.
— Ты должна была подумать об этом перед тем, как постучать в мою дверь.
— Тогда я ни о чем не думала, кроме…
— Кроме чего? — резко спросил он.
— — Я обидела тебя, — прошептала она. — И я хотела…
Он вскочил с постели. Скрестив руки на груди, он гневно глянул на нее сверху вниз, совершенно забыв о том, что на нем совсем ничего не надето.
— Ты занималась со мной любовью из жалости? — прошипел он.
— Нет! — Она в отличие от него не могла забыть про его наготу и поэтому не смела поднять глаза.
— Посмотри на меня! — приказал он, голос его стал хриплым от ярости.
Она подняла глаза на несколько дюймов, но тут же снова опустила.
— Ты не мог бы одеться?
— Такая скромность несколько не к месту, ты не находишь? — огрызнулся он, но тем не менее натянул панталоны.
— Я сделала это не из жалости, — сказала она, взглянув наконец ему в лицо, хотя, будь ее воля, она бы посмотрела лучше на потолок, или на стену, или даже на ночной горшок в углу. — Я сделала это потому, что хотела это сделать, и я думала только о сегодняшнем дне, а не о будущем.
— Мне трудно поверить, что женщина, которая превыше всего в жизни ценит постоянство, вдруг согласилась на короткое любовное приключение.
— Я не думала об этом именно в таком смысле.
— Тогда в каком смысле ты об этом думала? Виктория взглянула ему в глаза, увидела в них боль, которую он старался скрыть под маской гнева, и поняла, как важен для него ее ответ.
— Я не полагалась на рассудок, принимая это решение, — мягко сказала она. — Я думала сердцем. Я увидела тебя в окне, ты выглядел таким печальным и одиноким…
— И ты решила меня пожалеть, — горько заметил он.
— Я сделала это не только ради тебя, но и ради себя тоже. Наверное, мне просто хотелось почувствовать себя любимой.
В его глазах зажглась надежда,
— Ты любима, — горячо сказал он, потянулся к ней и сжал ее руки в своих. — И ты будешь чувствовать себя любимой каждый день своей жизни, если только позволишь это себе. Виктория, выходи за меня замуж. Стань моей женой и сделай меня счастливейшим из смертных. Стань моей женой, и в твоей жизни воцарятся мир и спокойствие. И, — добавил он, и голос его перешел в хриплый шепот, — любовь. Ибо я люблю тебя так, как ни один мужчина никогда не любил женщину.
Виктория хотела удержать подступившие к глазам слезы, но его слова слишком глубоко тронули ее, и она почувствовала, что щеки стали влажными.
— Роберт, — начала она, не зная толком, что собирается сказать, — я так долго не…
— У тебя может быть ребенок, — перебил он ее. — Ты подумала об этом?
— Нет, — призналась она, судорожно глотнув. — Но я…
— Выходи за меня, — повторил он, крепко сжимая ее руки. — Так будет лучше всего.
— Зачем ты так говоришь? — сказала она. — Ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда ты указываешь мне, что делать.
Роберт перевел дух.
— Я не это имел в виду, ты же понимаешь.
— Я понимаю. Вот только…
— Только что? — мягко переспросил он ее. — Что мучает тебя, Тори?
Она отвела взгляд, чувствуя себя ужасно глупо.
— Не знаю. Брак — это что-то такое постоянное и неизменное. Что если я совершу ошибку?
— Если это ошибка, то ты ее уже совершила, — заметил он, кивнув в сторону постели. — Но это не ошибка. Супружеская жизнь не всегда будет гладкой, но жизнь без тебя… — Он провел рукой по волосам, беспомощно улыбнулся. — Я не могу без тебя жить. Не знаю, как это еще сказать.
Виктория прикусила губу — кажется, она тоже приходит к такому же выводу. После всего что случилось с ней за этот месяц, она уже успела привыкнуть к его насмешливым ухмылочкам, к тому, как лукаво поблескивают его глаза, и что его волосы всегда выглядят так, словно он не удосужился как следует пригладить их щеткой. Она прямо посмотрела ему в глаза.
— У меня есть некоторые возражения, — неуверенно начала она.
— Это вполне понятно, — заверил он ее.
— Но у меня также есть и несколько доводов в пользу супружеского союза. — Она говорила медленно, старательно подбирая слова.
Внезапно умолкнув, она бросила быстрый взгляд в сторону Роберта, опасаясь, что он не даст ей докончить свою мысль и кинется ее обнимать. Но он не двинулся с места, прекрасно понимая, что ей надо выговориться.
— Прежде всего, — продолжала Виктория, — как ты уже сказал, у нас может быть ребенок. С моей стороны непростительное легкомыслие не подумать об этом заранее, но теперь уже ничего не поделаешь. Полагаю, мне следует подождать несколько недель, и тогда мы увидим…
— Я бы не советовал тебе так поступать, — живо возразил Роберт.
Она спрятала улыбку.
— Нет, у меня и в мыслях не было, что ты позволишь мне вернуться в Лондон, а если я останусь здесь, то…
— Я не смогу держаться от тебя на расстоянии вытянутой руки, — промолвил он, пожав плечами. — Я честно в этом признаюсь.
— Тогда я тоже не буду пытаться обманывать тебя и говорить, что мне… — она покраснела, — …что мне неприятно твое внимание. Ты ведь знаешь, мне всегда нравились твои ласки — даже семь лет назад.
Он понимающе улыбнулся.
— Но есть и другие причины, по которым наш брак не должен состояться.
— Должен.
Она удивленно заморгала.
— Прости, что ты сказал?
— Мы должны пожениться. И не говори мне, что не должны.