— Знакомитесь друг с другом поближе? Вот и прекрасно!

Когда все мы выпили по бокалу вина, мой супруг предложил принцессе отдохнуть от утомительного путешествия и проводил в отведенные ей покои. Вернувшись, он налил себе еще вина, плюхнулся в кресло, точно такое же, как мое, и, вытянув ноги в сапогах поближе к огню, заявил:

— Ты бы лучше не запугивала ее, Маргарита. Ведь если Ричард все-таки одержит верх над твоим сыном, то обязательно на ней женится. И после такой победы даже Север не будет против этого брака. А когда она станет королевой, тебе в жизни не удастся выбраться из этой крысиной норы.

— Во-первых, мой дом вряд ли можно назвать крысиной норой, — возразила я, — во-вторых, я вовсе не запугиваю ее. Я всего лишь спросила, почему ее отослали ко мне, и ответ у нее получился отчасти правдивым, отчасти лживым, как, впрочем, всегда бывает с девушками, которые не отличают правду ото лжи.

— Она, может, и лгунья, а может — во всяком случае, по твоим меркам, — даже и шлюха, — усмехнулся Стэнли, — но именно она станет следующей королевой Англии. Если твой сын действительно налетит на нас «подобно дракону из Уэльса» — о драконе из Уэльса, кстати, уже сочинили новую балладу и теперь повсюду ее распевают, — то ему, каково бы ни было прошлое Елизаветы, все равно придется сочетаться с ней браком, если он желает пользоваться поддержкой йоркистов. Ну а если выиграет Ричард, что лично мне представляется более вероятным, то он тоже непременно на ней женится, но уже по любви. В общем, как ни крути, а эта девочка станет королевой Англии. И ты поступишь весьма мудро, если не будешь сразу превращать ее в своего врага.

— Не волнуйся, я буду обращаться с ней в высшей степени любезно, — холодно заверила я.

— Да уж, пожалуйста, будь добра. И вот еще что я хочу тебе сказать…

Я выжидающе посмотрела на мужа, и он продолжил:

— Не пользуйся своим преимуществом, постарайся быть к ней терпимой — на всякий случай, чтобы и она в свое время не вздумала тебе отомстить или обойтись с тобой грубо. Ты должна притвориться, что ты заодно с ней, Маргарита. Не изображай из себя представительницу семейства Бофор, душа которой исполнена уязвленной гордости, — будь просто моей женой, членом семейства Стэнли. Тогда в случае чего ты окажешься на стороне победителя.

МАЙ 1485 ГОДА

Я не последовала совету мужа. Мы с «леди Элизабет» держались настороженно, постоянно наблюдая друг за другом и как бы пребывая в состоянии вооруженного молчания, точно две армии, готовые к бою и просто взявшие паузу.

— Вы как две кошки на крыше конюшни, — заметил мой муж, которого все это весьма забавляло.

Порой Елизавета задавала вопрос, нет ли вестей от моего сына, — словно я могла ей довериться и объяснить, какие унижения он вынужден терпеть, находясь при французском дворе и пытаясь обрести поддержку и необходимые денежные средства для нападения на Англию! Я тоже иногда интересовалась, что слышно от ее сестер, которые по-прежнему пребывали в столице. Она поведала мне, что Ричард со своим двором собирается переезжать в Ноттингем, что этот темный замок в самом сердце Англии он выбрал специально для встречи с врагом, высадка которого на английский берег явно не за горами. Елизавета сообщила также, что ее младших сестер в целях безопасности должны отослать в Шериф-Хаттон и она тоже мечтает к ним присоединиться. В целом она без возражений и полностью подчинилась правилам моего дома, а во время молитв была столь же молчалива и сосредоточенна, как я сама. Я часами держала ее в часовне, не давая даже позавтракать, однако она ни разу не пожаловалась, не издала ни одного вздоха. Но день ото дня она все больше бледнела, подавленная тишиной и богобоязненной атмосферой моего дома; порой я чувствовала, как тяготит ее пребывание здесь, какими долгими кажутся дни, проведенные под моим присмотром. Та ярко-алая роза, какой она казалась, появившись в воротах нашего поместья в своей алой амазонке, теперь словно увяла или поблекла настолько, что и впрямь почти превратилась в розу белую. Елизавета по-прежнему была очень красива, но теперь будто снова стала той молчаливой девушкой, которую мать растила в полумраке святого убежища. Ей, бедняжке, довелось познать лишь весьма сомнительную и быстротечную славу непризнанной королевы при дворе своего господина, и теперь она вновь была вынуждена безропотно отступить в тень.

— Наверное, ваша мать живет примерно как я, — однажды сказала я Елизавете. — Она тоже находится в деревне, тоже лишена собственных земель, которыми могла бы распоряжаться, и людей, за которыми должна присматривать. Ее, как и меня, ограбили, отобрав земельные владения, и она так же одинока, как и я. И должно быть, как и я, она кается в своих грехах, пребывая в печали и спокойствии.

К моему удивлению, Елизавета громко расхохоталась, потом, смутившись, прижала пальцы к губам и даже извинилась, хотя в глазах ее плясали озорные чертики.

— О нет, что вы! — воскликнула она. — Моя мать — очень веселая женщина. У нее каждый вечер музыка и танцы, актеры дают представления, а на разные праздники собираются ее бывшие вассалы. Да она и сама отмечает все святые дни. По утрам она часто охотится или устраивает с друзьями пикники в лесу. У нее в доме всегда что-то происходит, и гости у нее часто бывают.

— Похоже, у нее там собственный маленький двор, — промолвила я и улыбнулась, тщетно пытаясь скрыть зависть, отчетливо прозвучавшую в моем голосе.

— Да, вы правы, это настоящий маленький двор, — подтвердила Елизавета. — Многие люди, когда-то любившие ее, не забыли старые времена и всегда рады навестить ее и убедиться, что она живет мирно и в достатке. А дом у нее просто очаровательный!

— Но ведь это не ее дом! — не сдержалась я. — Подумать только, а когда-то она распоряжалась королевскими дворцами!

— Ну и что? — пожала плечами Елизавета. — Ей все равно, чей это дом. Для нее наиболее тяжелой утратой стала смерть моего отца и моих братьев. — Упомянув об умерших родных, девушка невольно отвела глаза и судорожно сглотнула, с трудом сдерживая слезы. — А все остальное — дворцы, наряды, драгоценные украшения — для нее не имеет особого значения.

— Неправда, ваша матушка — одна из самых корыстных женщин, каких я только знаю, — довольно грубо возразила я. — И как бы она ни притворялась, она не может не понимать, как низко пала, в какую нищету ввергнута. Не может не понимать, что потерпела сокрушительное поражение, сослана из королевского дворца, превратилась в… пустое место!

Елизавета только улыбнулась, так и не проронив ни слова. И ее безмолвная улыбка показалась мне настолько дерзкой, что я с трудом взяла себя в руки, крепко вцепившись в подлокотники кресла, потому что больше всего в ту минуту мне хотелось влепить этой хорошенькой девчонке пощечину.

— Кажется, вы так не думаете? — раздраженно продолжала я. — Вы не согласны со мной? Да отвечайте же наконец!

— Мама может в любой момент вернуться в королевский дворец, стоит ей только пожелать, — спокойно произнесла Елизавета. — И будет жить там в почете и уважении как любимая невестка короля Англии Ричарда. Его величество не раз приглашал ее и обещал, что она станет второй дамой в стране после самой королевы. Но она отказалась. По-моему, она сбросила с себя всю эту светскую мишуру и тщеславие.