Монтойя задумался.
– Сможет ли Уэр справиться в вами? – Он взял ее руки за запястья и снял их со своей талии.
– Простите? – Амелия нахмурилась, когда он, обойдя ее, направился к двери.
– Вы дерзкая распутница. – Он, прищурив глаза, взялся за ручку двери.
– Я не распутница. – Она сложила руки на кринолине.
– Вы обязательно попадете в беду, если за вами не будут получше присматривать.
Она надменно подняла бровь.
– Всю жизнь за мной присматривали.
– И все же вы здесь, заманиваете незнакомцев вызывающими миниатюрами и, что в высшей степени неприлично, устраиваете тайное свидание.
– Вас никто не заставлял приходить! – Возмущенная его снисходительным тоном, она топнула ногой.
– Это правда. И я больше не приду.
Это прозвучало слишком знакомо. Он спрашивал ее, не напоминает ли ей Колина. До этого момента не напоминал. У них было различное телосложение, в их голосах звучали разные акценты, а походка по-разному выражала уверенность. Шаги Колина были тяжелее, как будто он силой утверждал свое присутствие. У Монтойи в походке сквозила вкрадчивость, не столь явно подчеркивающая его превосходство.
Но их ослиное упрямство в желании избавиться от нее было совершенно одинаково. Когда она была еще девчонкой, ей приходилось мириться с этим. Но сейчас все иначе.
– Как хотите, – сказала она и, намеренно соблазнительно покачивая бедрами, направилась к нему. – Если вам так легко уйти и оставить меня здесь, то будет лучше, если вы уйдете.
– Я не говорил, что легко, – рассердился он. Амелия прикоснулась к его руке, сжимавшей дверную ручку.
– Прощайте, граф Монтойя.
Он повернул голову, и она мгновенно прижалась губами к его губам. Он замер, и она, воспользовавшись этим, откинула голову, чтобы поцелуй стал более страстным. Монтойя тяжело задышал, но не шевельнулся. Она не знала, что делать дальше, и, не получив ответного поцелуя, оказалась в неудобном положении. Возможно, она действовала непродуманно. Закрыв глаза, Амелия положилась на инстинкт. Ее руки легли на его напряженные плечи, и дрожь пробежала по телу графа. Она лизнула его нижнюю губу, и у него вырвался стон. От восторга и страха все взбунтовалось у нее внутри. Что, если их застанут? Как она это объяснит?
Затем это перестало ее беспокоить, потому что делать с ним то, чего хотелось, было слишком восхитительно. Он не отвечал на ее ласки, но и не препятствовал им. Подняв руки за его спиной, она стянула перчатку и сложила пальцы на его шее. Как только ее пальцы коснулись его кожи, он сдался. Хватая воздух, он открыл рот, и она сунула в него свой язык, впитывая его вкус, словно вкус любимого блюда. Она потянула графа за косичку, и он заворчал.
Его язык ласкал ее рот умелыми скользящими движениями, которые заставляли ее стонать. Эти чуть слышные звуки окончательно сломили его. Он так быстро переменил положение, что она едва это заметила. Она оказалась прижатой к двери, а он сам целовал ее жадно и страстно.
– Проклятие, – хриплым шепотом выругался он. – Я не могу овладеть вами.
– Да вы даже и не пытаетесь!
– Я ничего не сделал. Ничего. Но факт остается фактом, обстоятельства делают меня неподходящим и опасным для вас.
Монтойя откинул назад ее голову и с жадностью впился в губы. Это был грешный поцелуй, полный чувственности. Восхитительный. Она привалилась к двери и впитывала его весь, без остатка, каждое движение его языка, каждое покусывание, каждую ласку его прекрасных губ. Она впитывала и просила еще тихими умоляющими звуками, которые разжигали его страсть.
Их разделяла маска и бесконечные тайны. Стена между чужими людьми, у которых не было ничего общего, кроме единственного момента, и все же Амелия чувствовала, что между ними существует связь, связь со всем происходящим.
Была ли это всего лишь похоть? Откуда она взялась, если Амелия не видела даже его лица? Похоть была, но лишь частью большого целого.
– Амелия, – хрипло произнес он, его горячее дыхание обжигало ее влажную кожу. Полураскрытыми губами он провел по ее лицу от подбородка до скулы. – Я хочу раздеть тебя, положить в постель и целовать всю, до самых кончиков пальцев.
Дрожь пробегала по ней от этих возбуждающих слов и от образов, возникавших в ее воображении. «Рейнальдо».
– Я должен уехать из города, иначе это произойдет, а я не смогу предъявить на тебя права. Сейчас не смогу.
– Когда? – Терзаемая желанием, разрывавшим ее тело, она пообещала бы все, только бы еще раз увидеть его.
– У тебя есть Уэр, старинный друг, который может дать тебе то, чего я не могу.
– Может быть, мы сможем быть друзьями?
– Ты говоришь это, потому что плохо знаешь меня.
– Я хочу узнать тебя. – Она издала чувственный гортанный звук. Никогда еще ее голос не звучал так, он взволновал графа. Она почувствовала это по силе его объятий. – Я бы хотела, чтобы и ты узнал меня.
Он отстранился, и она вдруг поняла, что ей нравится его маска. Она возбуждала ее. Странно, но это было так. Маска уже не пугала, а как-то успокаивала. Амелия понимала, что слишком открыто проявляет свои чувства, а маска прикрывает не только его, но и ее.
– Единственное, что тебе необходимо обо мне знать, – хрипло сказал он, – это то, что есть люди, желающие моей смерти.
– Такое заявление могло бы отпугнуть других женщин, – ответила она, потянувшись к его губам, – но я живу с людьми, имеющими множество врагов. Можно сказать, что я тоже нахожусь в подобном положении просто потому, что связана с ними.
– Ты не заставишь меня изменить решение, – проворчал он, лаская языком ее раскрытые губы, тело не слушалось его.
– Я пыталась выйти из комнаты, ты задержал меня.
– Ты поцеловала меня, – упрекнул он. Амелия пожала плечами:
– Твои губы мешали мне. У меня не было другого выхода.
– Ты настоящее бедствие. – Он наклонился и в последний раз поцеловал ее. Нежнее. Дольше. – Теперь нам пора расстаться, пока нас не застали.
Она кивнула, понимая, что он прав, она отсутствовала слишком долго.
– Когда я снова увижу тебя?
– Не знаю. После твоей свадьбы, вероятно. А может быть, никогда.
– Почему? – За этот вечер она задавала этот вопрос бесконечное число раз и все еще не получила ответа. Неужели он не понимает, что значит чувствовать себя живой рядом с другим существом? Она до этой встречи с ним не осознавала, что ее душа спала.
– Потому что Уэр сможет дать тебе то, чего я дать тебе не могу.
Она была готова возразить, но в эту минуту повернулась ручка двери. У Амелии перехватило дыхание. Она застыла на месте.