– Возможно, вы будете долго, сражаться или вернетесь раненым, – мрачно сказал граф. – Однако если ничего подобного не случится, меня вполне устроит рассвет.

Колин поклонился и поспешил к конюшне, подгоняемый мыслью, что с восходом солнца начнется совершенно новая жизнь. Он увидел ожидавшего его Сент-Джона с дюжиной людей. Вскоре появился и Куинн.

Не прошло и получаса, как всадники уже были на пути к городу.

Глава 17

Картленд услышал звук тяжелых шагов, приближавшихся к его комнате, и схватил пистолет, лежавший около него на столе. Посылая Депардье с четырьмя сопровождающими, он рисковал и предпочел бы избежать риска, но иногда такой риск хорошо вознаграждался.

Держа в руке пистолет, Картленд подождал, пока в дверь не постучали, затем он крикнул, что дверь открыта. Дверь распахнулась, и в комнату вбежал один из его людей.

– Я не уверен, – сказал вошедший, – возможно, я слишком осторожен, но трое хорошо вооруженных людей вошли в таверну.

Картленд заткнул пистолет за пояс и потянулся за камзолом.

– Лучше быть осторожным, чем обманутым. – Он схватил короткую шпагу и бросился к двери. – Есть еще кто-нибудь внизу?

– Да, и двое на конюшне.

– Отлично, пойдем со мной.

Быстрыми широкими шагами Картленд спустился по черной лестнице. Перед ним был выход, но он не воспользовался им, а через кухню прошел к двери, которой пользовались торговцы. Осторожность еще никогда не бывала излишней.

Через полуоткрытую дверь в кухню проникал прохладный ночной воздух. Картленд ничего не увидел в темноте, кроме небольшого пятна света, падавшего из двери, и почти бегом направился в аллею, обеспечивая себе путь к отступлению.

Как только темнота скрыла его от пробивавшегося лунного света, Картленд почувствовал себя почти в безопасности.

Но только до той минуты, пока не услышал крик боли, вырвавшийся у бежавшего за ним лакея.

От неожиданности Картленд споткнулся о камень. Развернувшись и вытащив пистолет, Картленд пристально и зловеще вглядывался в темноту.

– Как приятно снова видеть тебя, – раздался голос Митчелла.

Лунный свет освещал узкую аллею и распростертое на земле тело с вонзенным в спину кинжалом. Лакей стонал и корчился на земле.

– Ты! – злобно прошипел Картленд.

– Я, – из темноты ответил Митчелл.

Окружавшие их дома эхом откликались на звуки, и трудно было определить, где находился Митчелл.

Картленд перестал прятаться. Размахивая оружием, он сказал:

– Французы не поверят в мою вину. Они доверяют мне.

– Предоставь мне позаботиться об этом.

Слева донесся тяжелый удар, и Картленд, не целясь, выстрелил в этом направлении. Когда большой круглый камень подкатился к его ноге, Картленд понял, что его обманули. Если бы не охвативший его страх, он бы догадался. Сердце упало, он оцепенел от ужаса.

Из темноты донесся смех Митчелла. Затем появился и сам цыган в развевающемся плаще, подобный страшному призраку. В каждой руке он держал по пистолету, оставляя Картленду выбор – умереть или сдаться. Бесполезный дымящийся пистолет выпал из дрожащих рук Картленда и ударился о землю.

– Я могу помочь тебе, – услужливо предложил Картленд. – Я могу заступиться за тебя и вернуть тебе доброе имя.

В темноте блеснули белые зубы Митчелла.

– Да, сможешь – вернувшись во Францию и заплатив за все свои преступления.

* * *

Амелия проснулась еще до рассвета. Ее сердце билось так сильно, как будто она долго бежала.

Она лежала, глядя на полог кровати над головой, на золотые кисти, обрамлявшие его края. Сдерживая каждый вдох, Амелия старалась дышать спокойнее.

Затем она услышала шум, в происхождении которого ошибиться было невозможно, снаружи кто-то дрался на шпагах. Амелию охватил страх.

«Дуэль!»

Она позвала горничную и соскочила с кровати.

– Энн!

Бросившись к окну, она раздернула занавеси и тихо выругалась, увидев бледное серо-розовое небо.

Амелия подбежала к гардеробу и достала шаль.

– Энн!

Дверь открылась, и Амелия обернулась в яростном негодовании:

– Почему ты не разбудила меня раньше… Мария?

– Амелия.

От прозвучавшего в голосе Марии сочувствия мурашки пробежали по коже.

– Нет! – задыхаясь от страха, вскрикнула Амелия и выбежала в галерею.

– Малышка! Подожди!

Но Амелия не остановилась. Она побежала изо всех сил, почти сбив с ног горничную, и скатилась вниз по лестнице. Оказавшись на нижнем этаже, Амелия похолодела, снова услышав знакомый звон шпаг. Она почти добежала до балконных дверей, выходивших на заднюю террасу и лужайку, когда кто-то, крепко обхватив, остановил ее. Амелия попыталась закричать, но мощная рука зажала ей рот.

– Простите, – шепотом сказал Тим, – но я не могу позволить вам отвлечь их внимание. Вот так и происходит убийство.

Она содрогнулась от мысли, что кто-то из дуэлянтов пострадает. Бешено сопротивляясь, Амелия делала попытки освободиться, но даже самые сильные мужчины не смогли бы одолеть Тима. Дуэль продолжалась, и по щекам потекли подступившие к глазам слезы. Каждый удар стали о сталь воспринимался как удар по ней самой, заставляя Амелию вырываться из рук Тима. Он тихо ругался и, прижимаясь щекой к ее щеке, шептал что-то, что должно было успокоить, но ничто не могло преодолеть ее отчаяние.

Затем… наступила тишина.

Амелия замерла, боясь вздохнуть.

Тим подвел ее к ближайшему окну и чуть-чуть приподнял раму. В щель проник влажный холодный воздух, и Амелия задрожала.

– Вы лучше меня. – Услышала она голос Колина, и ее губы под ладонью Тима дрогнули. – Вы сделали разумный выбор, – мрачно продолжал Колин. – Вы были преданы и верны ей. В отличие от моего ваше богатство и ваш титул вечны. Вы можете дать ей то, чего не могу дать я.

Амелия, беззвучно рыдая, обмякла в руках Тима. Колин покидал ее, как покидал и раньше. Тим убрал руку от ее губ.

– Отпусти меня, – шепнула она, совершенно падая духом. – Я не выйду из дома.

Он отпустил, и она отвернулась.

– Малышка, – Мария с раскрытыми объятиями ждала сестру у лестницы. Амелия с благодарностью упала в эти объятия, колени у нее подгибались, и сестры опустились на нижнюю ступеньку лестницы.

– У меня была надежда, – прошептала Амелия, горе разрывало ее грудь, она чувствовала себя так только раз, когда поверила, что Колин умер. – Я ненавижу себя за то, что надеялась. Почему прошлое ничему не научило меня? Все, кого я люблю, покидают меня. Они уходят. Все. Кроме тебя… только ты остаешься со мной…