Темно, на небе тучи, ветер срывает с них дождь, вот-вот будет ливень. Но мне все равно. Я стою и смотрю... И не холодно мне, и не сыро. Я не чувствую погоду, я вне времени...
– Да что же это такое? – Кто-то с силой схватил меня за руку, рывком развернул на себя.
Не знал я, что у Дарьи столько силы. Поэтому улыбнулся. Хоть какое-то проявление чувств.
Она была в мокром плаще с наброшенным на голову капюшоном, держала в руке зонт, выгибающийся наружу под порывами ветра.
– Ты хоть знаешь, сколько времени?
Оказалось, что прошло пять часов с тех пор, как похоронили Олесю, а я все стою на одном и том же месте, погребенный под тяжестью собственных мыслей.
– Я думал, время остановилось.
– Время, может, и остановилось, но дождь идет.
– Разве?
– Тебе лежать надо, а ты тут мокнешь!
– Я здоров.
– Да, только врач так не считает.
– Я знаю врачей, им все не так.
– Тебе в больницу надо.
– Не пойду.
– Повязку сменить.
– Все равно.
– Ну вот что, капитан! Хочешь ты этого или нет, но я – твой начальник!
Команду «шагом-марш» она подавать не стала, но так дернула меня за руку, что мне ничего не оставалось, как последовать за ней.
Неделя прошла с тех пор, как погибла Олеся. Все это время я лежал в больнице. Рана заживала не очень хорошо, гноилась, но сегодня я все-таки выписался, своевольно, разумеется. Но ведь я в любой момент могу вернуться туда. Если захочу. Но ведь не хочу же, потому что все равно...
– Отвези меня домой, – оказавшись в ее старенькой «девятке», попросил я.
– Может, лучше ко мне? – спросила она.
Дворник со скрежетом смахнул со стекла капли дождя, будто понуждая меня согласиться. Но именно из-за этого я сказал «нет».
– Ну, тогда к тебе... Там у тебя потоп был...
– Я в курсе.
Увы, но Олеся оказалась права, кто-то действительно устроил потоп в моем доме. Дверь в квартиру надо мной вскрыл неизвестный. Замок там хлипкий – достаточно было куска ржавой проволоки, чтобы сделать под него отмычку и открыть проще простого. Пока непутевые хозяева были на работе, кто-то проник в дом к ним и открыл все краны. А чуть погодя, после того, как я ушел, Олесю встревожил рассерженный женский голос. Возможно, киллер действительно ждал, что девушка клюнет на уловку и высунет нос...
Мережик потом лично просматривал данные с видеокамеры, установленной на входе в подъезд, но, кроме жильцов, в дом в течение дня никто не входил. За исключением девушки, лицо которой попало в объектив видеокамеры. Кроме того, девушку смог рассмотреть и спецназовец, поставленный охранять подъезд под видом консьержа. Увы, парень оказался не на высоте, вместо того чтобы перекрыть вход в подъезд, он в это время стоял в сторонке и курил. А девушка, как он рассказывал, появилась так внезапно, что удержать ее у него не вышло. А обратно, как он уверял, незнакомка не выходила. Но можно ли было верить этому любителю покурить?.. Хорошо, что в лицо ее запомнил и фоторобот составил. Личность ее установить не смогли, но в розыск подали. Только толку пока никакого.
Если эта незнакомка была киллером, то в тот день она ничего не смогла добиться. Зато ей повезло на следующий. Как она смогла вычислить номер моей палаты, как выследила Олесю – пока это оставалось загадкой. А выстрелила она с чердака близлежащего здания, из снайперской винтовки, которая, кстати говоря, исчезла вместе с ней... Девушка то была или мужчина, но, судя по всему, работал специалист суперкласса... Я срубил две головы у чудища, но третья все-таки дотянулась до моей Олеси. И куда она потом делась, можно только гадать. Обратно подалась, в Москву...
– Мы там с ребятами все убрали, – сказала Дарья. – Ковры просушили, линолеум подняли, проветрили, даже обои в прихожей переклеили...
– Тимуровцы вы мои...
– Твои, – тихо сказала Дарья.
И сделала вид, что всецело увлечена дорогой. А внимание действительно требовалось немалое. Все-таки дождь перешел в ливень, грунтовая дорога быстро раскисла, глинистая слизь под колесами водила машину из стороны в сторону, и видимость плохая: непогодные сумерки, дождь серой стеной.
– Не хочу домой, – сказал я.
Не смогу я находиться в одиночестве там, где все напоминает Олесю. А Дарью подле себя оставить не смогу: кощунство это... А она бы, наверное, согласилась остаться.
– В больницу?
– Поздно уже. Да и не хочу.
– Тогда ко мне.
– Это приказ?
Как ни крути, а Дарья не чужой мне человек. И сама она ко мне тянулась. Да и я был не против сближения, первое время, пока не случилось с Олесей... Нет, сейчас о романе с ней не могло быть и речи, но ведь совсем необязательна близость с ней. Отогреть меня могло одно только участие неравнодушной ко мне женщины. Не скажу, что я остро нуждался в тепле, но все-таки лучше остаться с Дарьей, чем без нее. И хорошо, если бы она мне приказала ехать к ней. Хоть какая-то, но отговорка перед памятью Олеси.
– Нет, не приказ.
Отговорок не будет. Жаль... Ничего, как-нибудь оправдаюсь.
– Все равно поехали... Если не помешаю...
– Не помешаешь.
Дарья жила в такой же однокомнатной квартирке, как и я. Место, правда, похуже, зато дом лучше и планировка улучшенная. А уж обстановку не сравнить с моей – мебель, может, не самая лучшая, но всему здесь свое место, про порядок и чистоту я уж и не говорю. Тепло домашнего уюта я ощутил с самого порога и вдруг почувствовал себя вернувшимся домой путником, которого растрясло в поезде. Захотелось принять горячую ванну, выпить сто граммов клюквенной настойки, надеть фланелевую пижаму и утонуть в пуховой перине.
– Чувствуется женская рука, – сказал я, снимая мокрую куртку.
Дарья хотела что-то сказать, кажется, грустно-сентиментальное, но промолчала, поджав губы. Молча взяла у меня куртку, развесила ее на плечиках, которые прицепила к ручке шкафа.
– Тебе, наверное, повязку нужно сменить, – сказала она, рукой коснувшись ворота моей рубахи, за которой скрывались бинты.
– А сможешь?
– Почему нет?.. Может, ванну примешь?
Сначала она сменила повязку, и это вышло у нее также легко и непринужденно, как будто она всю жизнь проработала медсестрой. Ничего страшного в моем ранении не было. Пуля повредила шейную мышцу, но даже двигательные нервы не задела. Рану обработали, зашили, и теперь она заживала – медленно, потому что загнаивалась. Возможно, виной этому было нервное потрясение, вызванное гибелью Олеси... Но гангрена мне точно не грозила, и последующая ампутация головы даже не рассматривалась. Ну а если вдруг, ничего страшного.