Из-за угла выскочил боксер, непрерывно нажимавший на курок своего пистолета. Одна из пуль задела дверную ручку, и мне в щеку полетели осколки. Я выстрелил ему в лицо, протащил Эллен через кухню, и мы выскочили на улицу. Тип с татуировками выбежал из передней двери и выпустил пять пуль — бэп-бэп-бэп-бэп-бэп, — после чего метнулся обратно в дом.

Откуда-то сбоку приближался «порше» с зажженными фарами, кто-то громко кричал, по радио играла музыка из фильма «Жить и умереть в Лос-Анджелесе». Я втолкнул Эллен в «корвет», включил зажигание и сбил пару мусорных бачков, выезжая на улицу. Меня трясло, рубашка промокла от пота, перед глазами метались серебристые всполохи, однако я спокойно вел машину. Медленно. Уверенно. Нужно было просто уехать отсюда. Кажется, я нечаянно задавил собаку.

В конце Бичвуд я свернул к заправке «Эксон» и остановил «корвет», дожидаясь, пока утихнет дрожь. Когда мне удалось с собой справиться, я посмотрел на Эллен Лэнг. В ярком свете ее лицо казалось усталым и очень бледным. Эллен сидела совершенно неподвижно. Она не плакала, не всхлипывала и даже не дрожала, возможно, вообще ничего не чувствовала. Я прикоснулся к ее руке. Она оказалась холодной.

— Вам нужен доктор?

Она качнула головой — один раз, как в доме, — и посмотрела на меня тусклыми глазами. Я снял куртку и набросил ей на плечи, а потом откинулся на сиденье. Сердце продолжало отчаянно стучать у меня в груди. По Франклин один за другим мчались автомобили. Высокий худощавый парнишка в потрепанной ковбойской шляпе и рваной джинсовой куртке поднимал большой палец, рассчитывая, что его подвезут. Служащий заправки стоял, опираясь спиной о стойку насоса, и смотрел на нас. Наверное, он задавал себе вопрос: что происходит в машине? Быть может, ему следует подойти и посмотреть, но потом он решил: нет, это Голливуд. И вернулся в помещение.

Я закрыл глаза. Почти наверняка я убил одного человека и, весьма вероятно, второго. Теперь обязательно появятся полицейские, и им это не понравится. Я и сам был не в восторге.

— Морт мертв, верно? — услышал я голос Эллен.

Я повернул к ней голову.

— Да.

— И он украл наркотики, о которых они говорили?

— Я не знаю.

Она молча кивнула, и на этом наш разговор закончился. Довольно долго мы стояли возле заправки. Затем я включил двигатель «корвета» и медленно поехал в сторону Лорел-Каньона.

21

«Корвет» легко поднимался в горы. Когда нас нагоняли другие машины, я съезжал на обочину, пропуская их. На дальнем краю пассажирского сиденья устроилась Эллен Лэнг. Пока я рассказывал ей все, что знал, она молча смотрела вперед. Заговорила она лишь дважды. Один раз спросила про дочек, а потом сказала «нет», когда я поинтересовался, не хочет ли она, чтобы я отвез ее к девочкам, которых Джанет забрала к себе.

Я припарковал «корвет» под навесом, выключил зажигание, мы вошли в дом, и я сразу направился на кухню. Как только мы оказались внутри, Эллен спросила, запер ли я дверь, и я показал ей, как закрывается засов. Я зашел в гостиную, взял бутылку «Гленливет» и пару стаканов. Когда я вернулся на кухню, Эллен держала в руке острейший нож для бифштексов. Я положил лед в оба стакана, налил туда виски, отобрал у Эллен нож и вручил ей стакан.

— Выпейте, и я покажу вам, что у нас есть.

Я осушил свой стакан, выбросил лед, еще раз налил и залпом выпил вторую порцию. Ничто не может заменить то гладкое нежное сияние, которое появляется после нескольких глотков «Гленливета», в особенности если ты только что кого-то убил. Я почувствовал, как защекотало в носу, а в горле застрял комок, и мне вдруг показалось, что сейчас я лопну. Однако я слегка прикусил язык, добавил еще виски, и все неприятные ощущения постепенно ушли. Когда Эллен справилась с половиной своей порции, я провел ее по дому, сначала показал столовую и гостиную на первом этаже, потом мы поднялись на верхний этаж, где располагались спальня и ванная. Бутылка виски путешествовала вместе с нами. Я включал свет во всех комнатах и нигде его не гасил. Мы заглянули в шкафы, не пропустив ни одного, и даже под кровать. Я продемонстрировал ей, что все окна и входная дверь заперты, а красный огонек показывает, что сигнализация включена. Когда мы закончили экскурсию возле ванной, я еще раз наполнил ее стакан и сказал:

— Вы можете принять ванну здесь. У меня очень мощный нагреватель, так что лейте столько горячей воды, сколько пожелаете. Здесь вы найдете мыло и шампунь, а под раковиной лежат чистые полотенца. — Из шкафа я вытащил большой белый махровый халат. — Потом можете надеть вот это. Если вы предпочитаете что-нибудь другое, у меня есть футболка и шорты для бега, которые оставил у меня друг. Они вам подойдут.

— А где будете вы?

— На кухне. Мне нужно позвонить, а потом я приготовлю что-нибудь поесть.

Она поблагодарила меня и закрыла дверь. Я дождался, когда польется вода, добавил себе виски и вернулся на кухню. Я достал пистолет, положил его на стойку, затем направился в ванну нижнего этажа и вымыл лицо. Процедура напоминала поиски сокровищ при помощи иголки и яркого света. Я выудил шесть кусочков дерева, промыл ранки водой и спиртом, а затем посмотрел на себя в зеркало. Необратимых повреждений не наблюдалось. Во всяком случае, заметить их не удалось.

Вернувшись на кухню, я вновь наполнил свой стакан и позвонил Лу Пойтрасу домой.

— Ты знаешь, сколько сейчас времени? — поинтересовался он. — У меня дети спят.

— Эллен Лэнг у меня. Чтобы ее вернуть, мне пришлось убить парочку парней в Бичвуд-Каньон, в доме под вывеской «Голливуд».

— Подожди, — сказал Лу.

Послышался стук — вероятно, он положил трубку на стол, затем наступила тишина. Наконец легкий шорох — он взял трубку, и я услышал, как маленькая девочка со смехом сказала:

— Джуди укусила меня за попку.

Между тем Пойтрас взял другую трубку, и я услышал, как он кричит, что все в порядке. Хихиканье стихло, и мы вновь остались с Лу наедине.

— Мальчика тебе тоже удалось найти?

— Нет.

— Ты дома?

— Да.

— А это имеет отношение к вопросам, которые ты задавал относительно Доминго Дюрана?

— Да.

Вновь наступила пауза, в такие моменты потрескивание в телефонной трубке становится особенно громким.

— Ты настоящая задница, Элвис. Я еду.

Он повесил трубку, и я последовал его примеру. Сделал глоток виски.

«Я — настоящая задница! Ох уж этот Лу. Ба-альшой шутник».

Я позвонил Джо Пайку. Он ответил после первого гудка, слегка задыхаясь, словно завершил долгую пробежку или сделал сотню отжиманий.

— Пайк.

Я слышал музыку — работала его стереосистема. Играла старая, но классная песня «Doors».

— Становится жарко, — сказал я и коротко пересказал ему все, что произошло.