Она не слишком удачно попыталась улыбнуться.
— Хотите есть? — спросила Эллен.
— Как мило, что вы предложили. Нет. Не сейчас.
Он подошел к ней, и она съежилась перед внушительными размерами Пайка и исходящей от него энергией. Он сделал это автоматически, не имея в виду ничего плохого. Он производил такое же впечатление практически на любого человека, которого я знал, хотя среди них попадались люди крупнее и выше, чем Джо Пайк. На любого, кроме Лу Пойтраса.
Пайк вышел на кухню. Эллен посмотрела ему вслед широко раскрытыми глазами.
— С тобой все будет в порядке, — сказал я. — Пока он здесь, до тебя никто не доберется.
Она не сводила глаз с Пайка. Джо неподвижно стоял на кухне, глядя на закрытый шкаф. Было совсем не трудно представить, что он способен простоять так всю ночь.
— Я буду проезжать мимо твоего дома по дороге в полицию, — сказал я. — Захватить какую-нибудь одежду?
— Да. Если нетрудно, — ответила Эллен. — И зубную щетку. Она зеленая.
— Хочешь поехать со мной? — спросил я у Эллен.
Она посмотрела в пол.
— Сейчас мне бы не хотелось туда возвращаться.
Я легко доехал до Энсино. В это раннее время движение в этой части Лорел-Каньона не было напряженным, а западная автострада и вовсе казалась пустой. Я оставил машину у дома Эллен и вошел в него через главный вход. Удивительно тихо бывает в доме, когда из него все уехали.
На кухне я нашел пустой пакет от «Ральфа» и принес его в ванную. Положил туда зеленую зубную щетку, зубную пасту и гель для душа. Некоторое время я смотрел на полочки, стараясь понять, что ей может потребоваться. Наконец я выбрал три баночки с кремами для лица, два тюбика с губной помадой и блеском для губ, баночку с румянами, карандаш для ресниц, две коробочки с тенями для век и все сложил в пакет. В спальне я выбрал трусики, лифчики, пару новых кроссовок, три легкие блузки, две пары летних брюк и пару джинсов. Страховой полис Морта находился в той же коробке, где я нашел чеки. Три года назад он купил страховку на 200 000 долларов, но брал под нее займы.
На сегодняшний день осталось 40 000 долларов. Не слишком много, но все-таки кое-что. Эллен придется тщательно планировать свою жизнь. Я положил полис обратно в коробку и занялся поисками пистолета Морта. Ничего. Я осмотрел гостиную, столовую и кухню. Ничего. Потом перешел в комнаты детей. Пистолета нигде не было.
В двадцать минут девятого я подъехал к полицейскому участку Северного Голливуда и прошел в комнату детективов. Пойтрас стоял возле стола и что-то негромко говорил Григгсу. Григгс потягивал кофе из чашки с надписью «ПАПА № 1» и кивал. Заметив меня, Пойтрас что-то сказал Григгсу и показал в сторону кабинета. Вид у него был не слишком довольный.
— Заходи, — сказал он.
— И тебе доброго утра, Лy.
В кабинете Пойтраса на жестком стуле сидел худой светловолосый человек. На нем были коричневый брюки, новые мягкие кожаные туфли от «Балли» с маленькими кисточками и коричневая куртка грубой вязки с заплатами на локтях. А еще бежевая рубашка и желтый галстук с крошечными белыми верблюдами. Шелк. Он сиял так, как сияют худые люди, успевшие с утра сыграть в клубе три сета. Пожалуй, юридический факультет Стэнфорда. Пойтрас опустился в свое кресло и сказал:
— Это О'Бэннон. — Когда Пойтрас посмотрел на О'Бэннона, его лицо окаменело. — Из отдела спецопераций.
О'Бэннон не протянул мне руки.
— Из офиса главного прокурора штата Калифорния, прикомандирован к отделу спецопераций.
Спецоп, юридический факультет Стэнфорда.
— Вы именно это говорите девушкам, когда пытаетесь познакомиться? — поинтересовался я.
О'Бэннон улыбнулся так, как улыбается рыба, которая целый день пролежала на льду.
— Нет, только умным парням, которые оставляют два трупа в Бичвуд-Каньоне. Хочешь продолжить?
Да, в Стэнфорде учатся крутые парни.
— Так я и думал. Расскажи мне о своем столкновении с Дюраном.
Я начал с того момента, когда в мой офис пришли Эллен Лэнг и Джанет Саймон. О'Бэннон меня остановил.
— Пойтрас рассказал мне предысторию. Меня интересует только разговор с Доминго Дюраном.
Я начал снова. Рассказал, как Эскимос и Маноло пришли в мой офис, как они привезли меня на ранчо и что там произошло. Я слушал свою реконструкцию диалога и всех событий и пришел к выводу, что у меня получилось очень неплохо. Вообще, это совсем нетрудно. Нужно лишь опустить те эпизоды, во время которых ты был не на высоте, и подчеркнуть те, где выглядел крутым парнем. Один раз нам пришлось выйти из кабинета в общий зал, где на стене висела большая карта Лос-Анджелеса и его окрестностей, чтобы я показал на ней ранчо. О'Бэннон записывал все, что я говорил. Он напоминал персонажа комиксов Джимми Ольсена, только был куда более мерзким.
Когда я закончил, О'Бэннон посмотрел на меня так, словно я оказался самым большим разочарованием в его жизни.
— И все?
— Если хочешь, я могу придумать что-нибудь еще.
— А эта женщина Лэнг входила в прямой контакт с Дюраном?
— У этой женщины Лэнг есть имя — Эллен, в крайнем случае называй ее миссис Лэнг.
О'Бэннон посмотрел на меня хорошо знакомым взглядом: «вы-понапрасну-тратите-мое-время». На меня многие так смотрят.
— Нет, непосредственного контакта у них не было.
Он закрыл свой блокнот и засунул во внутренний карман куртки — его не слишком беспокоило, что блокнот может испортить линию.
«Бесстрашный человек».
Для работы в спецопе нужно быть отчаянно бесстрашным.
— Ладно. Возможно, позднее нам придется с ней поговорить.
Я посмотрел на Лу.
— Позднее?
О'Бэннон кивнул.
— Есть какие-то проблемы?
— Возможно, нам не следует это откладывать. Ведь ее сын пропал и все такое.
О'Бэннон поднял коричневый портфель, стоявший рядом с его стулом.
— Речь не о «нас». Дело переходит в ведение спецопа. Ты в нем больше не участвуешь. Мы сами будем вести расследование.
Челюсть Пойтраса стала двигаться, пока он переставлял какие-то невидимые предметы на своем столе.
— Кто-то в деловом центре города решил, что отдел специальных операций больше подходит для того, чтобы прикрывать Дюрана, — тщательно подбирая слова, сказал Пойтрас.
— Черт побери, что это значит? — спросил я.
Голос Пойтраса прозвучал глухо.
— А как ты сам думаешь, Элвис? Или ты вчера принимал таблетки, тормозящие умственную деятельность? Мы свободны. Ты свободен. Дело для нас закрыто.