Я приподнялся и заглянул в зеркало, висящее у меня над головой. Глазки и в самом деле были какие-то не такие. Шальные. Почти как у Славы. Только афганец воевал больше. Теперь я понял, что отличало его от остальных людей.
— Ты железа оттуда не привез?
— Акаэм с парой магазинов, — сказал я, пожалев, что не разжился у «братков» на халяву оружием.
— Годится, — кивнул Слава.
— А у тебя я хотел забрать меч.
— Зачем он тебе? — снова удивился кореш. — Никак порубить собрался кого?
— Надо, — произнес я Бориным тоном.
Слава сходил в комнату и принес трофей, доставшийся при разборке на Ржевке. Я скинул куртку и стал распутывать кожаные шлейки.
— Ого, — поразился другая в третий раз, что было своеобразным рекордом, — да ты броник надел?
— Жизнь заставила, — похлопал я по сияющим пластинам Доспехов Чистоты и напялил портупею прямо на них. Облачился в куртку, поудобнее пристроил меч за спиной. Она пришлась в самый раз, полой только-только прикрыв навершие со свастикой. Висящий рукоятью вниз меч не был виден, но в то же время его можно было выхватить, не расстегивая молнии. — Буду бить врага его же мечом.
— Ну ты даешь! — сказал Слава и пошел одеваться.
Я не испытывал угрызений совести, втягивая его в войну. В конце концов, он сам ее начал. Нечего было валить оппонентов на «стрелке». А если уж взялся, то надо мочить всех.
Странные мысли одолевали меня. То, что я затевал, было авантюрой, почти самоубийственной и к тому же чертовски опасной для корефана. Но я чувствовал уверенность и спокойствие. Должно быть, и в самом деле что-то соскочило с места в моих мозгах после Синявы.
— Куда едем? — спросил Слава, когда мы сели в «Ниву».
— Разузнаем для начала побольше о «Светлом братстве». — Рассеянная улыбка тронула мои губы. — Чтобы победить врага, нужно знать его в лицо. Навестим маслозадого ебуна. Для получения сведений от него придется применить метод экстренного потрошения — тут тебе и карты в руки. Развязывать языки ты умеешь как никто другой.
— Сделаем, — хмыкнул польщенный Слава, недолюбливавший педерастического Эрикова бой-френда.
— Впрочем, прямо сейчас к нему ехать рано. — Я посмотрел на часы. — Давай-ка я к маме загляну.
— Давай, — пожал плечами Слава. — Мне в машине посидеть?
— Да нет, зачем же. Мама будет рада видеть нас обоих.
Так оно и оказалось. Мама была счастлива, что я жив и здоров. А что еще матери надо? Я чувствовал, что виноват, и попытался утешить ее. Без особого, как мне показалось, успеха. Да и как может успокоиться материнское сердце, если сын наотрез отказывается сделать самое элементарное — снять куртку?!
— И это пройдет, как говаривал царь Соломон, — оптимистично заявил я, угощаясь крепким кофием. Пулевые пробоины в стене моего жилья, размолоченную ванную комнату и кровь на кухне отрицать было невозможно, поскольку мама сама все это видела. Хорошо, хоть трупов не было. «Светлые братья» подбирали убитых с истинно немецкой аккуратностью. Да и не с руки им оставлять улики.
— Милиция к тебе не приходила?
— Нет.
Странно. Больше недели прошло со дня погрома, а мусора до сих пор ни разу не наведались по месту прописки владельца расстрелянной квартиры. Что-то больно они нерасторопны. Или задело взялся Большой Брат? Госбезопасность копает медленно, но верно…
— Поберегся бы ты, Ильюша, уехал куда-нибудь.
— Наверное, так и сделаю, — кивнул я. Догадка о причастности ФСБ обеспокоила меня не на шутку. — Уеду и Маринку с собой возьму.
— Уезжай, — строго сказала мама.
— Ты, когда квартиру закрывала, не заметила, все вещи на месте?
— Кажется, все. Я же у тебя редко бываю, могла что-нибудь не заметить.
— Спасибо, — сказал я. — Что бы я без тебя делал, мама!
Просидели мы у нее часа полтора. Говорил в основном я и, кажется, нужного эффекта достиг. Когда мы со Славой спускались к машине, я чувствовал себя как выжатая выхухоль. К тому же, несмотря на кофе, побаливала голова.
— Ф-фу, еле уболтал, — вздохнул я, грузно садясь за руль. Доспехи придавили меня изрядно.
— Мама у тебя просто золото, — сказал Слава.
Я лишь кивнул. Мы выехали на проспект Мориса Тореза и двинулись к центру. Как раз прибудем к концу рабочего дня дядюшки Альфа. Внезапно, заметив телефон, я резко причалил к поребрику.
— Ты чего? — спросил Слава.
— Надо позвонить. — Меня осенила мысль. Вытаскивая из внутреннего кармана записную книжку, я подошел к таксофону и всунул в щель кредитную карту. Набрал номер Чачелова. Через три гудка трубку сняли.
— Алло, — послышался голос Пухлого.
— Вова? — обрадовался я. — Это Илья. Узнал?
— Яволь, — откликнулся Пухлый. — Давно выбрался?
— Утром. А ты?
— Только что ввалился, — голос Пухлого был усталым. — Диму на себе тащил. Запарился, пока его кз леса вынес.
— Как он? Он в больнице?
— У себя, в санчасти. Нормально. Жить будет. Короче, нас тут к следователю всех вызывают.
У меня упало сердце. Только этого мне не хватало: следака, копающего по факту ранения коллеги. Тут можно такого нарыть, таких трофеев, что чертям тошно станет… Один рукопашный бой в окопах на вышку тянет, не говоря уж о прочих любопытных подробностях.
— Нет уж, хуюшки, — сказал я. — К следаку я не пойду.
— Придется сходить, — буркнул Пухлый. — Да все нормально. Мы с Димоном договорились, чисто по жизни, что отдыхали у меня на даче, пошли гулять в лес, а там какие-то отморозки трофейные в войну играли. Вот и зацепило.
— На хорошую версию не тянет, — сказал я. — Ну да ладно. А кто еще пойдет? Крейзи? Так он сразу расколется, дурачок. Он, кстати, живой?
— В порядке. Дома сидит, трубку не берет. Мы с ним Димона и тащили, один бы я не управился.
— Не застрелил его Рыжий, — с облегчением вздохнул я. Приятно было услышать, что старые друзья живы.
— Нормально все. А Рыжему я ебало набью, когда встречу, — пообещал Пухлый. — Его сейчас дома нет, я ему звонил. Жена говорит, что еще не приехал. Наверное, по лесу бегает, нас ищет.
— Или гансовские останки, — добавил я, подумав. — Он же у немцев вроде проводника — Дерсу Узала. Вот, наверное, и помогает жмуриков собирать, свое жалованье отрабатывает.
— Дима поклялся его посадить, — хмурым тоном, словно нехотя, сообщил Вова. — Пока волок его по лесу, он все про это бормотал, словно в бреду.
— А вообще, как у Димона со здоровьем? — осторожно поинтересовался я.
— Откуда я знаю? Поясница разворочена, кишки вроде бы целы. Если б у него внутреннее кровотечение было, мы бы живым его до больницы не довезли.