— М-м-м, вкусно, — кивнул Баграмян, отпив испускающий пар напиток.
— Вот и славно, — Рита обхватила двумя ладонями свою кружку и, склонив голову, тоже сделала острожный глоток. Термос хоть и старый, но тепло сохранял все еще превосходно.
Тигран внимательно посмотрел на женщину, пользуясь моментом, что она сейчас этого не видит и зная, что она не любит пристальных взглядов. Коротко стриженные темные волосы. Тонкие, разящие в самое сердце стрелы бровей над парой больших карих миндалевидных глаз…
— До чего же ты прекрасна! — тихо сказал Тигран.
— Не надо, — она резко подняла голову. — Не надо.
Баграмян отвернулся и уставился на пар из кружки.
— Что же так? — с какой-то горделивой обидой в голосе произнес он.
— Просто — не надо, — вздохнула Рита. — Ну, я все понимаю, конечно, Тигран. Но… Не могу я. Ты хороший парень. Правда. И я это не только вижу, но и чувствую по-женски так. И ты веселый. А в наше время это дорогого стоит, знаешь ли. Но… Понимаешь… В сердце моем — ОН. И я не могу, да и не хочу его забывать. Даже хочу сказать тебе спасибо за то, что своей веселостью напоминаешь мне о нем. Он такой же был…
Рита вдруг поморщилась. Словно произнесенное ею слово «БЫЛ», являлось проявлением какой-то непростительной ошибки.
— Ну, я теперь даже не знаю, как после этих слов к своей веселости относиться, — Тигран мрачно покачал головой.
— Ну перестань.
— Да, конечно… Прости, — он натянуто улыбнулся и снова взглянул на собеседницу. — Это просто эгоизм с моей стороны. Но то, что ты столько лет верна своему мужчине, воистину чудо и достойно уважения. Бывало, многие девицы парня из армии дождаться не могли. А ты столько лет… Ты святая, Рита.
— Да вот еще, — теперь улыбнулась и она.
— Я серьезно. И я уважаю твою память о нем.
— Спасибо. Надеюсь, что так. Не хочу, чтоб ты был нечестен со мной. Вообще не люблю неправду.
— Как его звали?
— Зовут, — она чуть повысила голос, словно пытаясь реабилитироваться за это непростительное «БЫЛ».
— Что? — Тигран с удивлением уставился на женщину и тут же понял, свою ошибку. — Извини.
— Зовут. Его зовут Сергей, — она снова поднесла кружку к губам и склонила голову. Сделала глоток. — Сережка, — Маргарита произнесла это имя с еле сдерживаемой дрожью в голосе.
Гость внимательно смотрел на нее. Молчал, ища правильные слова, которые никоим образом не могли бы ранить женщину. Ту, которая уже довольно давно, сама того не подозревая, ранила его самого прямо в сердце и поселилась в разуме, казалось, навечно, заставляя думать о ней. Ощущать легкий холодок возбуждения, когда-то кто-то упоминал о ней в разговоре. Просто любить ее.
— Ты знаешь, отчего мне больнее всего, Тигран? Мы очень сильно поссорились с ним. И ведь из-за глупости. Но мы были молоды и темпераментны. Насколько сильно любили друг друга, настолько же же безумно и ссорились порой из-за глупых мелочей. В тот раз мы поругались так, что я, не говоря никому ни слова, просто… Хотя нет. Я позвонила своей подруге. Она жила тут, в Калининграде. Мы учились вместе. Она выслушала и сказала всего одну фразу: «Бросай все и прилетай». И вот я, никому ничего не сказав, тут же влезла в интернет и забронировала себе билет на самолет. Улетела на следующее утро из Москвы и прилетела к подруге. А на следующий день… — У Риты вырвался дрожащий вздох. — И вот я здесь. В форте. Живая. А там, в Москве ведь тоже есть где укрыться. Там есть метро. Огромное. Красивое. А он жил возле метро. Он успел, я знаю. Он у меня такой. Поэтому не хочу думать о нем в прошедшем времени. Но как же больно за ту ссору! — Тут она все-таки не выдержала и заплакала. — Как же глупо, Тигран! Как же глупо все вышло. Иначе были бы мы вместе. Навсегда. Или в метро, или в смерти. Ну, если он погиб тогда, то погибли бы мы вместе! А он ведь и не знает, что со мной! Он, наверное, искал меня! Наверное, думает, что меня в пепел превратило, как и миллионы других! А если он не укрылся в метро, а помчался за мной и погиб из-за этого?!
Баграмян быстро привстал со стула. Обошел стол и присел перед Ритой. Осторожно освободил ее ладони от кружки и деликатно сжал их в своих.
— Родная, успокойся, — тихо сказал он. — Что было, то было…
Ему стало очень больно от ее слез. Но что сейчас сказать, Тигран не знал. Стоило ли успокаивать ее словами о том, что ее Сергей жив, потому что там метро? Стоило ли вселять надежду, которая, быть может, окажется слепой? А если и жив? Как добраться до Москвы в этих условиях? А если и добраться, то как найти? Черт возьми, да что же ей сказать теперь? Сейчас он был готов достать из-под земли этого Сережку, лишь бы Рита не плакала так горько, а была счастлива. Но разве этот порыв имеет что-то общее с реальной действительностью и его возможностями?
— Не надо плакать, Риточка. Ну если есть хоть маломальский шанс… А учитывая, какое там метро, то этот шанс совсем не маленький…
Рита вдруг вздрогнула и улыбнулась. Освободила одну ладонь от крепкой, но нежной хватки Тиграна и утерла слезы. Тихо хихикнула.
— Ты чего? — Баграмян улыбнулся ей в ответ, но никак не мог понять, что на нее так подействовало.
— Ну, слово это, ты сказал…
— Какое слово?
— Маломальский.
— И что?
— Понимаешь, если бы я успела выйти за Сережку замуж, то у меня была бы сейчас такая фамилия.
— Я не понял, — теперь Тиграну казалось, что у него совершенно идиотская улыбка.
— Ну чего ты не понял, Тигроша? Так его звали — Сергей Маломальский. [16]
Тигран потер ладонью небритый подбородок.
— Где-то я уже слыхал эту фамилию, — задумчиво пробормотал он.
* * *
Вернувшись в свое жилище после аудиенции у Самохина, Александр Загорский обнаружил на кровати коробку. Взяв ее в руки, он понял, что это та самая электронная фоторамка, которую он просил у Тиграна. Значит, Баграмян вернулся из города. И он сдержал слово.
Крот вздохнул и присел на кровать, держа в руках упаковку модного когда-то электронного гаджета. Совсем новый. Еще в нетронутой вакуумной упаковке. Должен заработать. Только надо поколдовать с паяльником в блоке питания и подогнать его под возможности местной электрической сети, выдававшей, наверное, не больше электросети автомобиля «КамАЗ». Александр достал из стола паяльник и включил его в самодельную розетку, смонтированную как раз у стола. Пусть разогревается пока. Снова сел на кровать. Кажется, весь тот необъяснимый ужас его последней прогулки по лабиринтам подземелья отступил и казался сейчас какой-то нелепостью глупой. Ну ведь всему можно было найти разумное объяснение. Хотя… Эти чертовы мокрые следы. А может, показалось?