Леон Азриэль и сам видел.
Снаряды из «рельсотрона» уносятся с такой скоростью, что создают в воздухе нечто наподобие лазерного луча или прямой, как стрела, молнии. Но сейчас эта молния явственно изогнулась и затем обернулась вокруг опоры моста. Обернулась раз, другой, третий и далее. Образовалось нечто, напоминающее светящуюся пружину или индукционную катушку. Похоже, троица снарядов навинчивала вокруг опоры орбиты до полного гашения скорости. Сколько способен пролететь гиперзвуковой снаряд по прямой? Километров тридцать? Вот теперь эти тридцать или сколько-то там километров обернулись вокруг опоры, как змея вокруг чаши на эмблеме медицинских войск.
Все в танке затаили дыхание.
— Как там? — спросил Ведич. Сам он даже не приподнялся, а продолжал полеживать на заснеженном пригорочке. Естественно, не снимая экзоскелета.
— Оставил нашего Страшилку «пастись» в кустиках. Да тут рядом, всего в двух сотнях метров. Можешь пока не торопиться — там никого. Все тихо. А двигается наш «подопечный» не дюже быстро, так что догонишь враз, если что. Тут-то как?
— В полукилометре тоже «паслась» парочка механоидов неопознанного вида. В смысле, я не ходил их опознавать. Но вроде смирные. Сейчас, правда, пододвинулись чуть ближе. Судя по сейсмодатчику, что-то роют. Гнездовье, что ли, облюбовали.
— С Фортом связывался?
— Само собой.
— Ну и? Сколько еще нам пасти своего «воспитанника»?
— Команды «отбой» не было, — подосадовал Ведич. — Так что дежурим дальше.
— Ясненько, — сказал Глюк, укладываясь рядом с Ведичем. — Ох, и устал я чего-то, друг. Ох, устал.
— Слышал, стрельба была. Ты кого-то завалил? Или просто развлекался?
— Ага! Стрельбой по тарелочкам! — хмыкнул Глюк.
— А серьезно? — повернул голову Ведич. — Я уж собирался в мью-фон запросить, но воздержался. Хрен его знает, кто здесь за эфиром приглядывает. Может, «орденоносцы» где-то в зоне шпионят. Черт знает. Мы и так, с этими докладами Ковчегу, засвечиваемся несколько раз на дню.
— Связаться он собирался, — передразнил Глюк. — Небось, дрых без задних ног. Товарищ, может, погибал в неравном бою, а он даже не рыпнулся.
— Мы ж договорились об условных сигналах, — отбился Ведич. — Тут стрелять приходится каждую пятиминутку. Если по всем случаям бегать, то мы через сутки просто сдохнем от бессонницы.
— Да, правильно, что не волновался. Просто наш Страшилка оборзел малость. Решил, что если с ним рядом папочка, то все ему можно, — рассказывал Глюк с закрытыми глазами. — Короче, полез в автоны подзарядиться, а там целых три сталтеха, причем двое с пушками. Ну, ты понимаешь. Так этот гад — Страшилка — нет бы аккуратненько в стороночке примоститься. Мол, «я ничего, я просто так, покурить». Но нет. Он попер прямо на банду. Чуть ли не плечиками их раздвинул. Мол, «медведь пришел». Короче, самое лучшее место выбрал, где, наверное, больше всего молний массажных, и встал там. Тут эти трое и устроили кучу-малу.
— Сразу три сталтеха? — усомнился Ведич. — Не привиделось тебе?
— Слушай, Ведич. Была мне охота сочинять! Спать хочу, просто до смерти. Ты спросил — я отвечаю.
— Ладно, валяй дальше. Можешь даже подсократиться.
— Короче, их свалка помогла мне подойти незаметно. Двоих я пришил. Автонам со скоргами там теперь работы дня на четыре. Третий сам драпанул. Но ты, кстати, будь начеку. Может, он в возбуждении бродит поблизости. Зато наш Страшилка тоже на чего-то обиделся и пошел прочь из тех железных кустиков. Благо сейчас другие нашел. Обильные тут «пастбища» для них, я погляжу.
— Ты б хоть жеванул чего, — предложил Ведич.
Однако Глюк уже захрапел.
Ведич встал, потянулся. Проверил выставленный на холмике шест с датчиками слежения. Затем побрел поближе к «подопечному», ориентируясь по развертке в левом зрачке. Снег сыпал не очень сильно.
Отныне Леон зауважал Ирахи. И ведь было за что. Пока они с новым командиром танка — Ципло — судили да рядили, каким бы таким образом вернуть под броню старого командира и в то же время не оказаться на своем танке кверху гусеницами прилепленными к мосту, скромный молчун заряжающий слушал и не встревал. Ну, а когда они сделали паузу в споре, этот Ирахи и заявил:
— Ты, Леон, подползи уж, сколько позволительно, а я схожу за лейтенантом.
Оба спорщика только рты разинули. Ципло, правда, по случаю неожиданного повышения в должности, первым очухался и говорит:
— Так оно ведь, Ирахи, это… все металлическое притягивает.
— А я скину все железяки загодя. Оружия брать не буду. Ремешок сниму. А зубов золотых у меня вроде как нету.
— Это правильно, что нету, — кивнул наводчик Ципло. — Дурацкая мода, вообще, под старину косить. Еще б кольцо в нос вста…
— Пока мы тут базарим, — сказал тоже пришедший в себя Леон, — наш летёха околеет от холода. Если жив, понятное дело.
— Мне кажется, он шевелился, — возразил Ципло. Но теперь его новокомандирский авторитет был навек посрамлен, так что Азриэль позволил себе презрительную усмешечку.
— Как ты мог видеть, Рубак? Ты же все время за свой «сирк» держался?
— Хватит язвить, — оборвал его тогда Ципло встречно. — Давай чуть подвинемся. Трогай свои рычаги.
И Азриэль, разумеется, тронул. Точнее, хотел тронуть. Он уже даже двинул «Меркаву» вперед, когда опомнился.
— Твою в качель! — Он застопорил машину.
— Что опять, гад ты ползучий? — спросил Рубак Ципло, нервно трогая свою импульсную побрякушку.
— Трос, — почти спокойно объяснил механик. — Трос — сволочь! Намотается на гусеницу и…
— Выкрутился, диверсант, — констатировал наводчик.
— При чем тут «диверсант», — удивился Азриэль. — Тогда уж «дезертир».
— Да хватит вам, надоели, — очень твердо высказался Ирахи. — Мне все едино выходить. Вот и смотаю вам трос.
Сам он уже высовывался в люк.
— Дай я гляну, нигде на тебе железяк-то нет? — проявил вымученную заботливость Ципло.
Наконец распределитель боеприпасов оказался снаружи. Когда Азриэль увидел Ирахи перед танком, руки снова начали трястись. Однако Ирахи явно никуда не притягивало. Он дал Леону отмашку: видимо, танк уже чуток придавил злосчастную стальную веревку. Леон отвел машину назад. Теперь они с наводчиком были тише воды и ниже травы. Может, весь цирк с перепалкой они подсознательно разыгрывали для единственного зрителя — заряжающего? Леон Азриэль сидел молча и краем глаза все посматривал на свои руки: трясутся — нет?
Потом Ден Ирахи забрался на броню и Леон повел танк самым малым, словно хрустальную вазу. Каждое мгновение он ожидал каких-то признаков попадания в электромагнитное поле. Может, стоило все же не крепить трос так основательно? Тогда место, где он снова начал бы левитировать, и стало бы тем самым последним рубежом.