— В общем-то меня ими не баловали. Особенно когда я жил у деда с бабкой. Отец больше увлекался сагами, нежели деревенскими сказками про эльфов и троллей. Хотя я порой и задавал такие вопросы… — Магнус улыбнулся при воспоминании. — Кажется, мне было лет четырнадцать. Мы отправились в турпоход в Адирондакские горы. Я вообще очень любил бродить с отцом по горам. Мой младший брат предпочитал отсиживаться дома, так что мы вдвоем целую неделю напролет разговаривали друг с другом исключительно по-исландски. На всевозможные темы… Отчетливо помню, что мы остановились передохнуть на берегу озера Ракетт. Нашли себе валун, напоминавший тролля, вскарабкались на него и принялись жевать свои сандвичи. Отец заметил, что исландцы обязательно придумали бы длинную запутанную историю про такой необычный камень. Вот тогда я и задал ему вопрос: верит ли он в эльфов?
— И что же он ответил?
— Попытался увильнуть. Я решил поднажать. Видите ли, он был математиком, всю свою жизнь занимался доказательствами, а насчет эльфов никаких доказательств не имеется… Короче, отец прочитал мне настоящую лекцию о том, что недоказанность существования эльфов вовсе не означает, что их нет на свете. Другими словами, наука не способна ответить на этот вопрос. И еще он добавил, что хотя сам и не верит в эльфов, его исландские корни не позволяют с ходу отринуть возможность их существования и что, если мне когда-либо доведется пожить в Исландии, я тоже это пойму.
— Ну вот, сейчас вы в Исландии. Успели поверить в эльфов?
Магнус рассмеялся:
— Ни в коем случае. А вы что об этом думаете?
— Бабушка постоянно натыкалась на «невидимый народец», — ответила Инкилейф. — Утверждала, что они обитают в скале рядом с хутором, где родилась мама. Если на то пошло, в ночь перед родами к ней пришла невидимая женщина и заявила, что имя ребенка надо поменять. Дело в том, что маму собирались назвать Богилдур, но женщина-невидимка сказала, что здесь годится только Лини, иначе ребенок умрет во младенчестве. Вот так моя мама и стала Лини.
— А по мне это действительно звучит изящнее, чем Богилдур, — заметил Магнус. — Похоже, невидимка обладала неплохим вкусом.
— Вот! Взгляните, — сказала тут Инкилейф, показывая на карту со стрелками и пометками. — Сюда они отправились в тот уик-энд, когда погиб мой отец.
Судя по карте, километрах в десяти от Стейка протекал какой-то ручей, где стоял символ, обозначавший пещеру.
Зазвонил мобильник Инкилейф. Она ответила, и до Магнуса донесся раздраженный мужской голос, хотя слова он разобрать и не мог.
— Мой брат, — пояснила Инкилейф, нажав кнопку отбоя. — К нему в клуб заявились какие-то иностранцы, желающие купить сагу. Американец и англичанин. Расспрашивали насчет кольца. Петур послал их куда подальше.
— Надо же… Я-то думал, у них хватит ума больше не лезть в это дело.
— Вы прямо читаете мысли моего брата, — кивнула Инкилейф. — Он звонил предупредить: они наверняка пожалуют и по мою душу. Петур просил меня ничего им не рассказывать.
— И вы прислушаетесь к его совету?
— Разумеется! Саги им не видать как своих ушей, за любые деньги. Петур категорически против, и я с ним полностью согласна… — Она взглянула на часы: — Смотрите-ка, почти семь! Пастор наверняка вернулся. Съездим посмотрим?
В Хруни, однако, на звонок в дверь по-прежнему никто не ответил. «Судзуки» пастора стоял в гараже. Магнус с Инкилейф окинули взглядом близлежащие холмы и долину: нет ли там одинокого путника? Солнце, хоть и низко сидевшее, давало ясный, мягкий свет, который подчеркивал малейшие нюансы ландшафта и розовым сиянием заливал снег на далеких горных вершинах. В нескольких сотнях метров от церкви в воздухе крутилась пара воронов, чье карканье ветер разносил по окрестностям. Но ни одной человеческой фигурки в виду.
— Во сколько здесь темнеет? — спросил Магнус. — В половине десятого?
Инкилейф пожала плечами:
— Вроде того. Сейчас с каждым днем сумерки наступают все позднее и позднее.
— Проголодались?
Она согласно закивала.
— Тут в поселке есть местечко, где можно перекусить.
— Что ж, давайте так и сделаем. А потом вновь сюда вернемся.
— И после этого поедем в Рейкьявик?
Магнус кивнул.
— Ну давайте, — согласилась Инкилейф. — Или… — Девушка улыбнулась, поигрывая серыми глазами, которые танцевали под ее светлой челкой. В эту минуту она выглядела восхитительно.
— «Или…»?
— Или проведаем пастора ранним утром?
Магнус проснулся как от толчка, весь в поту, и на мгновение потерял ориентировку, не понимая где находится. Сержант бросил взгляд на незнакомое окно в торце незнакомой комнаты и увидел бело-синий лунный свет за тонкими занавесками.
К локтю кто-то прикоснулся.
Он обернулся к лежавшей рядом женщине. Инкилейф.
— Магнус, что случилось?
— Да просто сон…
— Кошмар?
— Ну… да.
— Расскажи.
— Да ладно, прошло уже.
— Магнус, я хочу все знать про твои кошмары. — Она приподнялась на локте в слабом свете, сочившемся сквозь занавески и оттенявшем ее грудь. На губах девушки проступала слабая озабоченная улыбка. Инкилейф погладила ему щеку.
И тогда он все ей рассказал. Про круглосуточный магазинчик из своего сна, про О’Малли и «торчка». А также про тупик, мусорные баки, лысого толстяка и парня в желтой футболке, который, как сказал Уильямс, скончался в больнице…
Инкилейф слушала не прерывая.
— И часто тебе такое снится?
— Да нет, — ответил Магнус. — Только в самое последнее время. После второй перестрелки.
— Они пытались тебя убить, ведь так? Эти мерзавцы?
— Разумеется. Я, кстати, на этот счет угрызений совести не испытываю, — сказал Магнус. — По крайней мере пока не приходит время ложиться спать… — Он ударил кулаком по матрасу. — Бред! Ну чего они ко мне привязались?!
— Да, ты убил нескольких человек, — кивнула Инкилейф. — И с полным правом — они не оставили тебе выхода. А сейчас ты мучаешься. Так вот: не был бы ты человеком, если бы не страдал от этого. Ты самый обычный человек, даже если мнишь себя крутым копом. Иначе я бы на тебя глаз не положила.
С этими словами она прижалась к его груди, и сержант покрепче притянул девушку к себе.
От поцелуя сердце Магнуса возбужденно забилось…
Инкилейф без промедления заснула, а вот к сержанту сон упорно не шел. Магнус недвижно лежал на спине, уставившись в потолок.
Насчет кошмаров она, конечно, права. Их надо принять как есть, смириться с ними. Эта мысль успокоила.
Секундой позже, однако, он подумал про Колби. Где-то она сейчас прячется, опасается за свою жизнь… Один Бог ведает где. Разве Магнус не должен мучиться угрызениями совести и в ее адрес?