Машины начальников разъехались, «гайцы» закончили свою работу и курили в стороне. Шабанов подошел к разбитой «мазде», обошел ее кругом, присел, воткнул шило в правое переднее колесо, хорошенько покрутил и выдернул. Воздух со свистом рванулся наружу. Ну, вот и все!
Спрятав шило в рукав, он вернулся к дознавателю.
— Машину жалко. Красивая была! А теперь, видно, не восстановишь!
Капитан сплюнул.
— Девушка у него тоже красивая была. Ее тоже не восстановишь…
В голосе слышалось осуждение. Только в чей адрес — Шабанов так и не понял.
— Вон, едут, наконец-то! — зашевелились гаишники.
К месту происшествия подкатил микроавтобус с крупной надписью «Следственный комитет» на борту.
Шабанов вернулся в свою машину и поехал в больницу. Воскобойников отделался трещинами ребер и переломом руки. Двадцатидвухлетняя Надежда Синицына получила тяжелые травмы и находилась в реанимации.
— Скорей всего, не выкарабкается, — печально сказал заведующий отделением. — А если и выживет — будет инвалидом.
Шабанов нашел Воска, который курил на лестничной площадке. Тот выглядел вполне прилично — только загипсованная рука напоминала о случившемся несчастье.
— Ну, чего? — жадно спросил он, корябая Виктора своим неприятным взглядом. — Тачка восстановлению не подлежит? Жаль. А что Баринов, как настроен?
— Я тебе сделал прокол правого переднего колеса и увеличил тормозной след, — сразу сказал Виктор. — Значит, несчастный случай, ты не мог предотвратить аварию.
— Ух ты! Молодец, Витек! — захохотал Воск. — Я тебе такую поляну накрою!
— Зря радуешься. Твоя девушка вся переломана. Неизвестно, выживет ли… Поэтому увольнения не избежать. Напишешь задним числом рапорт «по собственному», как обычно…
— Да ты что?! Какое увольнение?! — вытаращил блеклые глазки Воск. — Она же, сучка, за рулем сидела! Я в этом деле потерпевший!
— Как «она»? — ошарашенно переспросил Шабанов. — Ты же никогда никого за руль не пускал?
— А кто это знает? Если она загнется, то и вовсе концы в воду. Да и вообще, пока очухается, уже все решения будут приняты! Пусть потом доказывает… Ты меня отвезешь в Тиходонск? Влом здесь оставаться, лучше домой поеду… Ты что?! Что так смотришь?!
— Ну и сука ты, Воскобойников!
Шабанов хотел ударить его в рожу, но с трудом сдержался. Он повернулся и вышел из больницы.
Воскобойникову объявили выговор за то что, выезжая на служебное задание, он подвозил случайную попутчицу. А за передачу управления постороннему лицу лишили прав на год. Воск был доволен и считал, что ему повезло. А ездил он без прав: гаишники его никогда не проверяли.
Надежда Синицына выжила, родители отправили ее на реабилитацию в Германию и, вопреки прогнозам, инвалидом она не стала. Так что ей тоже повезло. Но вряд ли она осталась довольной.
* * *
— К нам тут две студентки с юрфака пришли, на практику, — доложил Фирсов.
Шабанов кивнул.
— Ты мой зам, вот ты ими и занимайся. Закрепи за опытными следователями, пусть покажут им весь процесс расследования: от возбуждения уголовного дела до направления его в суд. Рабочий день с девяти до шести. Каждую неделю пусть пишут отчет.
— Хорошо! — кивнул Фирсов.
Но через полчаса Фирсов позвонил на внутренний телефон шефа.
— Они к вам просятся!
— Кто просится?
— Практикантки.
— Зачем?
— Поговорить хотят.
— Ну пусть заходят.
Через несколько минут в дверь постучали и в кабинет вошли… Ангелина и Жозефина. Обе очаровательно улыбались.
— Вот те на! — удивился Виктор. — Какими судьбами? Что-то случилось?
— Нет, — тряхнула волосами Ангелина. — Мы на практику.
Шабанов потерял дар речи.
— Так это вы практикантки?
— Ну да!
— Вы что, на юрфаке учитесь?!
— Уже заканчиваем, — заливисто рассмеялась Жозефина. — А что, не похоже?
— Похоже, похоже, — растерянно сказал Виктор. — А что такое структура уголовно-правовой нормы? Гипотеза, диспозиция, санкция?
Девушки переглянулись.
— Ну-у, это скучно… Мы же не на семинаре, — сказала Ангелина и облизнула губы. — Давай лучше дверь запрем…
— Запирайте, — согласился Шабанов. — А где работать будете?
— Я в прокуратуре, а Женя — юристом в городской администрации.
— Какая Женя?
— Ну, Жозефина — на самом деле Женя. Это же у нас псевдонимы. А я — Галя.
Женя щелкнула замком, а Галя стала через голову стягивать платье, обнажив прекрасную фигуру и тонкое изысканное белье.
— Ты что, ты что! — замахал руками Шабанов. — Здесь нельзя! Рабочее время, у меня проходной двор!
— Хорошо, — девушка вернула платье на место. — Тогда упрощенный вариант…
Они с двух сторон обошли стол и присели на корточки справа и слева от кресла хозяина кабинета.
— Вообще-то, все солидные начальники имеют комнату отдыха! — сказала Женя.
— Ну, извини… В следствии еще живут бедновато…
— Почему, у Петрицкого хорошая комната отдыха, — заметила Галя. — С душем и туалетом.
Несколько минут они могли говорить только по очереди, а потом утратили и эту возможность, потому что стали действовать одновременно: пока одна ласкала самую чувствительную часть тела Виктора, вторая целовала его взасос, потом они менялись. Таких ощущений Шабанов никогда не испытывал. Когда процесс завершился, он находился на седьмом небе.
— Может, ко мне работать придете? — предложил он.
Девушки переглянулись и рассмеялись.
— Что я тебе говорила? — спросила у подруги Галя.
А Шабанову ответила:
— Спасибо большое, мы что-нибудь получше выберем.
— А как практику проходить хотите?
— Так, чтобы тут вообще не появляться. А к тебе приедем в любой момент, куда скажешь.
— Договорились. Тогда я и буду вашим руководителем.
Можно сказать, что эти две недели были самыми лучшими и насыщенными в жизни Шабанова. Но все хорошее имеет обыкновение заканчиваться. Закончилась и практика Ангелины и Жозефины. В последний раз они привычно ублажили своего руководителя, как будто расцеловали его в обе щеки.
Подписав им отличные характеристики, Шабанов пожелал девушкам успешно закончить юрфак и устроиться на хорошую работу.
— Спасибо! — улыбнулись они, обнажив ровные белые зубки. — Нас везде возьмут.