Через некоторое время он вошел следом.
– Знаешь, о чем я пожалел, глядя на твои задранные к потолку ноги? – И сам же ответил на свой вопрос: – Что «СВД» у меня с собой не было!
– А что это такое? – отрешенно спросила она.
– Снайперская винтовка Драгунова…
Неожиданно Наталья почувствовала страх, но не за себя, а, как ни странно, за Григория, с которым провела эту ночь.
«Обычная бабья слабость», – упрекнула она себя.
Стараясь справиться с чувствами, встав и подойдя к окну, Наталья закурила.
– Я вообще-то тебе еще не жена. – Посмотрев через плечо на стоящего посреди комнаты Малахова, она вновь отвернулась к окну. – Да и другого выхода у меня не было.
– Зато вход нашелся, – съязвил Андрей и плюхнулся на диван. – Мне кажется, твой Гриша обыкновенное фуфло, а ты шлюха!
Пешехонова проглотила пилюлю. Молча докурив сигарету, выкинула ее в открытую форточку и развернулась в его сторону:
– Ко мне не притрагивайся, пока справку из вендиспансера не принесешь!
Малахов удрученно вздохнул:
– Аналогичная просьба к тебе. – Заметив, однако, как Наталья переменилась в лице, успокоил: – Да не шлюха это была.
Он хотел еще что-то сказать, но Пешехонова знаком дала понять, что тема закрыта.
– Поговорим о деле. – Она выдержала паузу, давая Малахову возможность прийти в рабочее состояние, и миролюбиво улыбнулась: – Теперь Григорий полностью наш…
– Ты хотела сказать, твой, – вновь попытался съязвить Андрей, но, встретившись с взглядом Наташи, стушевался. – Все, молчу.
– Эта ночь вселила в него уверенность, что я отвечаю ему взаимностью. Теперь он горы готов свернуть. Нужно инсценировать покушение на меня в его присутствии, а затем я поплачусь ему, дескать, Бобров незаконно присвоил себе права на управление компанией, а меня, законную наследницу, хочет убить.
– Лихо придумала, – хмыкнул Малахов, откидываясь на спинку дивана, напрочь забыв о недавней ссоре.
– От моего мужа остались две винтовки с оптическими прицелами…
– Я знаю, – кивнул он головой, – «барс» и «медведь». Мы же с ним на охоту ездили. Но они зарегистрированы. Впрочем, – он почесал переносицу, – мы заменим оружие и добавим в твой арсенал пистолет, пускай тоже в сейфе лежит. Мне кажется, если он решится на ликвидацию твоего братца, то воспользуется им. Вопрос в том, умеет ли он обращаться с оружием.
– Умеет, – уверенно ответила Наталья. – Я его осторожненько расспросила. Но давай не будем забегать вперед. Я привожу его к себе домой, а ты делаешь по окнам пару выстрелов, якобы в меня, но случайно промахиваешься. – Она лукаво посмотрела на Андрея. – Тем более, как я поняла, место, откуда стрелять, у вас, сударь, уже есть.
– Да, но если, как сегодня ночью, – он натянуто улыбнулся, – ноги к потолку, боюсь, я ему череп продырявлю.
Наталья никак не отреагировала на его реплику, продолжая развивать свою мысль:
– После этого я ему рассказываю сказку про Бобра и намекаю, что сама решила свести с ним счеты, покажу оружие. Неужели он не возьмется защитить свою возлюбленную?
Андрей пожал плечами:
– Не знаю. Я бы на его месте запретил тебе это делать, а взялся бы за дело сам. – Он зевнул и вопросительно посмотрел на Наталью: – После всего кто его мочить будет?
– А ты как думаешь?
– Конечно, я. – Он самодовольно и даже, как показалось Пешехоновой, мечтательно посмотрел куда-то поверх ее головы. – После увиденного вчера я сделаю это с двойным удовольствием.
* * *
Нервно постукивая пальцами по рулю, Навродский задумчиво смотрел куда-то вдаль. Казалось, он не слушает рассказ Антона о закончившейся неудачей слежке, а до сих пор находится под впечатлением романтической ночи, которую провел у Пешехоновой.
Антон временно стал «безлошадным», отогнав свою машину в автосервис. Рано утром, расставшись со своей пассией, Геннадий заехал к нему, чтобы убедиться, что с другом все в порядке, и с удовольствием откликнулся на его просьбу съездить за город искупаться. На протяжении всей ночи, в перерывах между занятиями сексом, его охватывало беспокойство за Антона, а непокидающее чувство вины не давало в полной мере ощутить праздник души и тела.
– Извини, Антоха, за то, что я тебя в это дерьмо втянул, – удрученно вздохнул Геннадий, до конца дослушав рассказ. – Ты, считай, из-за меня влип.
– Почему влип? – удивился тот.
– Да потому. – Геннадий откинулся на спинку сиденья и, зло сплюнув через опущенное стекло, принялся прикуривать сигарету. – После такого инцидента с тебя просто так не слезут и обязательно постараются отомстить, тем более теперь навести о тебе справки – раз плюнуть.
– В принципе да, – кивнул головой Филиппов. – Но ведь ты собирался материалы в прокуратуру передать.
Навродский перевел на него взгляд:
– Свидетели где? Курмачов пропал и, судя по тому, что хозяйка дома, где он жил, убита, мы его живым точно не увидим. Скоробогатов мертв…
– А если я Лучка разговорю? – В глазах Антона появился огонек азарта. – У меня не было такого, чтобы кто-то хранил молчание.
– Это на войне, – усмехнулся Геннадий. – Там ты и следователь, и прокурор, и судья.
– И палач, – грустно улыбнулся Филиппов, начиная понимать, к чему клонит Навродский.
– Вот именно, – согласился с ним Геннадий. – А здесь? Ты можешь выбить из него любую информацию, но не забывай, это ты. После всего этого он попадает в прокуратуру и отказывается от всего, что наговорил. Более того, он еще и тебя закроет за причинение вреда здоровью.
Некоторое время сидели молча. Волосы после купания в небольшом, но живописном озерке с чистой и прохладной водой почти высохли, и Антон, свернув полотенце, висевшее у него на шее, принялся укладывать его в пакет, одновременно над чем-то напряженно размышляя. Покончив со своим занятием, он внимательно посмотрел на Геннадия:
– Значит, тебя Пешехонова умудрилась в себя влюбить?
От этих слов Геннадий даже переменился в лице:
– Что ты мелешь? – Однако прозвучало это далеко не убедительно.
– Сам же недавно говорил, – продолжал наседать Антон, напомнив состоявшийся несколько дней назад разговор на эту тему. – Ты скажи, не бойся. Просто между нами полуправды не должно быть, ведь вместе легче что-нибудь придумать.
Геннадий опустил глаза, а затем и вовсе отвернулся.
– Это можно считать ответом, – усмехнулся Антон. – Ладно, можешь ничего не говорить. Учти, я тебя не осуждаю, даже если она причастна к гибели мужа.
– Наташа вряд ли имеет к этому отношение, – наконец подал голос Навродский.
– Но ведь ты сам прослушивал разговор между нею и Бобром, когда она заметила твою слежку. Почему она боится?