– Начисто этот козел ему все одним ударом отбил. Врачу показывали. – Он замолчал, собираясь с духом, и наконец выпалил: – Яйца удалять надо…
– Что?! – Бобер переменился в лице. Его глаза округлились, а на бледном, обескровленном лице выступили розовые пятна. – Повтори, что ты сказал?
– Удалять… Я… – Лучок, впервые увидев Бобра в таком состоянии, попятился, но, зацепившись за какое-то корыто с остатками цементного раствора, рухнул на кучу песка, сваленную прямо на бетонный пол.
– Да насрать я хотел на вас всех, – медленно надвигаясь на Лучка, шипел Бобер. – Хоть всех вас пусть кастрируют! Я спрашиваю, вы что, умудрились его в больницу возить?! Вы в своем уме? – Нагнувшись над Лучком, он взял его за отворот легкой куртки. – Вас, уродов, все менты области ищут. Тушку Курмачова зарыть не удосужились? Ее геодезисты нашли, потом и дядю его собака отыскала.
У Лучка отвисла нижняя челюсть. А Бобер разошелся не на шутку:
– В доме пальчиков наоставляли где надо и не надо, машину засветили, по крайней мере цвет и марку, протекторы, гильзы. – Он в сердцах махнул рукой. – Да ну вас!
Лучок медленно, не сводя взгляда с шефа, поднялся:
– Врача не спрятали. Вы же сами торопили…
– Витас сейчас в отчаянии, – глухим голосом перебил его Бобров, – знает он очень много. Кстати, из всех вас в базе данных дактилоскопической экспертизы уже более двух лет имеются его отпечатки пальцев. Если в доме нашли его пальчики, считай, приплыли.
Лучка обдало жаром. По иронии судьбы, в дом, кроме Витаса, никто не входил, значит, в ближайшее время его начнут искать, если уже не ищут.
– И что нам делать? – Лучок подошел к Бобру.
– Неужели ты не понимаешь, у нас только два варианта развития событий. Первый: берут Витаса, и мы все переселяемся за решетку до конца своих дней. Второй: убираем Витаса и тем самым прячем концы в воду.
У Лучка округлились глаза. Больше не говоря ни слова, Бобров вышел.
Игорь уселся на корточки, прислонившись к нештукатуреной стене, и задумался.
Вся вина лежала на нем. Как он мог забыть, что Витас уже привлекался к уголовной ответственности за незаконное хранение оружия и только благодаря находчивости адвоката отделался легким испугом в виде одного года условно. Тем не менее его отпечатки пальцев в базе данных МВД были, и Лучок должен был это предусмотреть. Теперь еще одна проблема.
* * *
Филиппов пришел к Навродскому под вечер.
– Предлагал же поехать вместе! – Выслушав короткий пересказ его дневных злоключений, Геннадий помрачнел. – Как наручники снял?
– Пошел вдоль дороги, – пожал плечами Антон, – смотрю, патрульная машина едет. Ну, я и вышел на проезжую часть.
– Что в милиции сказал? – насторожился Геннадий.
– Шел в сервис, рассчитаться за ремонт машины. С собой была крупная сумма денег…
– В общем, нападение с целью грабежа, – не дослушав, облегченно вздохнул Навродский. – Поверили?
– Помурыжили с полчаса и отпустили. – Антон подошел к зеркалу, встроенному в стенку, и, ощупав ссадину, полученную при падении на пол мастерской, удрученно вздохнул: – Не поверили, конечно. Но, сам посуди, зачем им лишняя головная боль. Они счастливы были, что я заявление не написал. – Он опять критически ощупал ссадину: – Тут проблема похлеще, надо придумать, как объяснить Регине, почему у меня морда ободрана и одежда, как у бомжа. Она скоро с ума сойдет.
– Скажешь, слесарям свою машину помогал делать.
– Точно! – воскликнул Антон, обрадованный правдоподобной версией, и, потеряв всяческий интерес к своей внешности, повернулся к Геннадию: – Я думаю, у меня нет выхода, кроме как стать палачом. Следствие и суд для всей этой кодлы я уже провел.
Несмотря на его шутливый тон, Геннадий, прекрасно зная друга, растерялся. Он принялся ходить из угла в угол, украдкой поглядывая на Антона и пытаясь определить, насколько серьезны его намерения. Наконец, он сказал:
– Установлен один из участников нападения на дом, где жил Курмачов. – Он загадочно посмотрел на Филиппова, словно давая тому возможность самому угадать, кто это. – Романюк Артур Николаевич, семьдесят седьмого года рождения, судим.
С этими словами он извлек из внутреннего кармана небольшой пакет и, достав с десяток фотографий, найдя нужную, протянул Антону.
Мгновение понадобилось Филиппову, чтобы опознать в стриженном наголо парне с нагловатым, холодным взглядом того, которого он сегодня вырубил ударом в пах.
– Я знаю этого человека, – возвращая фотографию, сказал он. – Наверняка в ближайшее время обратится за медицинской помощью.
– Так это тот, который бежал за тобой? – уточнил Геннадий. Внимательно выслушав перед этим друга, он прекрасно представлял, как развивались события за автосервисом.
– Нет, – Антон усмехнулся, – этот стоял слева. Что еще накопали?
– Случайно обнаружили трупы, но главное, за кончик ниточки ухватились, теперь весь клубок размотают, будь уверен, а посему, – он положил на плечо Антона ладонь, – проявлять инициативу не стоит.
– Скажи своим коллегам о Пасесееве, – напомнил Антон Геннадию, направляясь к двери. – Мне кажется, он тоже причастен к убийству.
– Не беспокойся, – улыбнулся Геннадий, – я своим коллегам сегодня же всю информацию солью: и про Лучка, и про Витаса с Пасесеевым. Главное, теперь операм улики собрать.
Намекнув в обед Волыне о необходимости поговорить, Бобров, которому с утра казалось, будто все помещения его офиса, квартира и машина напичканы «жучками», а половина встречающихся ему людей – оперативные работники, предложил тому самому определиться с местом встречи. Уже через час с небольшим они въехали во двор старого деревянного дома, расположенного на окраине одной из вымирающих деревень со странным названием Мели. Здесь доживал свой век дед Волынкина Назар Петрович. Сухощавый старик невысокого роста с пожелтевшими от никотина усами, еще не расставшийся с зимней шапкой, встретил их радушно.
Несмотря на свой возраст, а было ему без малого восемьдесят лет, он еще умудрялся содержать небольшое хозяйство. У крыльца копошились куры, бродило несколько гусей. Было слышно, как со стороны хозяйственных построек, расположенных за домом, доносился поросячий визг.
Пока внук помогал деду наколоть для бани дров, Бобров слонялся по двору, напряженно размышляя.
Узнав утром из телевизионных «Новостей», что один из участников расправы в Обшаровке установлен и в настоящий момент ведутся его интенсивные поиски, Александр Михайлович чуть не умер от ужаса. Его опасения подтвердились, и не оставалось никаких сомнений – «пальчики» принадлежали Витасу. Он был так напуган этим известием, что боялся даже размышлять на эту тему в присутствии посторонних. В конце концов, немного оправившись от удара, он вспомнил про Волынкина, который последнее время не переставал удивлять его своими способностями…