— И что потом? — спросил Вирланд с великим напряжением в голосе.
— Ничего, — ответил сэр Силендборг и развел руками. — Впечатление такое, что ищут кого‑то. Но почему так сложно?
Вирланд быстро зыркнул в мою сторону, помялся и ответил нехотя:
— Видимо, кто‑то умеет от них ускользать, это очевидно.
— И такие предосторожности? — воскликнул Силендборг в изумлении. — Окружили замок молниями, чтоб никто не выскочил, а потом вообще перенесли в этот ад… Даже не представляю!.. А еще этот кто‑то умеет, видимо, принимать вид других людей!
— Может, — возразил я, — не умеет.
— Тогда почему?
— На всякий случай, — пояснил я. — Они принимают все меры. Возможно, уже упустили его несколько раз.
Силендборг сказал нервно:
— Тогда да, будут заглядывать в каждую норку!..
Внизу все еще раздаются жуткие душераздирающие крики и постепенно приближаются. Мое воображение рисовало картины ужасающих зверств, но Силендборг все время твердил, что ничего не происходит, нужно успокоиться и выждать, что будет дальше.
Мне очень не нравилось, что он все чаще поглядывает в мою сторону. В его глазах читается неясное пока требование выйти и сдаться, чтобы не подвергать опасности весь замок со всеми его людьми, я же рыцарь и паладин, а если я не делаю это, то должен показать, что скрываюсь не из‑за трусости, а потому что придумал нечто, как всех этих сволочей разом взять и утопить.
— А если, — сказал я тихонько, — пробраться незаметно в холл, где уже проверенные?..
— И затеряться между ними? — спросил Вирланд, мгновенно все поняв.
— Да. Как они поступят?
Силендборг сказал с надеждой:
— Они могут решить, что либо тот, кого ищут, ускользнул, либо они окружили замок уже после того, как этот искомый покинул его, ощутив опасность… Есть такие, что чуют, когда их ищут и когда к ним приближается противник.
Вирланд буркнул угрюмо:
— Да? А если у них есть и другие варианты?
Я промолчал, мне понятно, что остальные варианты гораздо хуже, но сэр Силендборг спросил настороженно:
— Что за варианты?
— Уничтожить всех, — отрезал Вирланд.
— Господи!
— А что, — сказал Вирланд, — даже мы на их месте так бы сделали. Ну, конечно, не среди своих, а во вражеской крепости.
Силендборг сказал тяжело:
— Боюсь, мы для них даже ниже, чем враги. А так… вроде стада баранов. Или мельче, мельче…
— И чтоб зараза не пошла дальше… — проговорил мрачно Вирланд.
— Все стадо забивают, — закончил за него Силендборг.
Я сказал с нажимом:
— Все‑таки попытаюсь пробраться. Если схватят по дороге, вступлю в бой!.. И пусть узнают бой удалый, наш Ричардячий бой!..
Они подбодрились, уверенные речи всегда вселяют уверенность, какую бы глупость ни изрекали, потому политики всегда улыбаются во все сто акульих зубов и говорят вдохновенно о величии и культурном подъеме отдельно взятой нации.
Проскользнуть мимо драконидов не просто, их по двое на каждой стороне лестницы, а проверяют слишком многих. Я застывал, когда драконид поворачивался в эту сторону, а когда смотрел на других, делал короткий рывок и снова застывал.
Наконец выскользнул из сферы их зрения и на первом этаже, среди проверенной челяди, ощутил себя в относительной безопасности.
Сэр Силендборг и Вирланд, вдохновленные моим примером, тоже пробрались в зал на втором этаже, где чужаки закончили проверку, но если Силендборг, подражая мне даже в гримасах, проскользнул незаметно, то Вирланду рыцарская гордость не позволила двигаться скрытно, словно простолюдину. Он пошел во весь рост, как офицер под огнем противника.
Один из остроголовых вскрикнул, обращая на него внимание соратников. Вирланд, увидев, что его заметили и его хитрый воинский маневр раскрыт, не стал бежать и прятаться среди толпы, отважно обнажил меч и встал в боевую стойку.
— Сражайтесь, — закричал он страшным голосом, — твари!
Остроголовые раздвинулись, один быстро протянул к безумцу руку. С пальцев сорвалась короткая искра, слепяще — синяя и острая даже с виду.
Вирланд моментально замер, его тело стало серым, как мне показалось, окаменело, затем гранитный цвет уступил блеску металла.
Остроголовые двинулись было дальше, но один, явно что‑то почуяв, вернулся к толпе уже проверенных, всмотрелся заново, но не выделяя кого‑то, а как бы охватывая всех одним взглядом.
Понимая, чем это кончится, я пригнулся и почти ползком выбрался, прячась за спинами, из зала в коридор, а потом начал пробираться наверх по лестнице.
Это просто чудеса ловкости, но удалось подняться на четвертый этаж, там за лестницей все еще прячется та самая леди, глаза перепуганные, спросила дрожащим голосом:
— Вы вернулись за мной?
— Да, — ответил я, — конечно, а как же!.. Зачем вы меня ударили?
Она охнула:
— Я? Да я и комара, что кусает меня, как вампир, не ударю…
— Тогда кто?
Она прошептала с трагически расширенными глазами:
— Не знаю… Я вообще не понимаю, что здесь творится… Как вы думаете, нам нужно вниз?
— Лучше подождем, — ответил я, — вам же там страшно!
— Ох, — прошептала она с благодарностью, — вы так много для меня делаете, сэр Ричард…
— Потому что это вы, — сообщил я. — Самая прекрасная и обворожительная, при виде которой у меня сразу… гм… наполняется кровью сердце и пульсирует возбужденно и страстно, готовое излить, даже выбрызнуть свои накопившиеся чувства!..
— Ах, сэр Ричард!.. Почему вы такое не говорили раньше?
— Случая не подворачивалось, — сказал я, — это сейчас, перед лицом смертельной опасности, я раскрываю вам свое сердце! Ждите здесь, я попробую пробраться вот через тот мост в ту башенку… Если не вернусь — считайте меня влюбленным в вас верно и страстно!.. Ну, а если все‑таки вернусь, то, конечно, не считайте…
Она к этому времени достаточно успокоилась, чтобы оставить ее на время одну, удивительно, как легко они поддаются лживым речам, все‑таки нас, мужчин, обдурить не так просто, хотя тоже не так уж и трудно… Вспомнить бы, где я ее видел, что‑то с этим странное, это при моей‑то памяти…
Я выскользнул тихонько в коридор, снизу плач и крики усилились. Значит, второй этаж тоже проверен, остались эти два верхних да еще башенки.
Дракониды двигаются удивительно быстро, хотя потом нередко замирают в одном положении надолго.