Но Луша-Лулу уже снова вознеслась в свои кумарные облака.
– Бедная девочка, – всхлипнула несчастная мать. – Ничто ей не помогает…
– А что должно было помочь? – спросил Рома.
– Да она в клинике лечилась. В частной, наркологической. Мы сейчас как раз оттуда едем. Из города. Курс лечения закончился…
– Фу-ты ну-ты! Частная наркологическая клиника, курс лечения. А ваша дочь снова под кайфом. Что же это такое?…
– Вот и я не знаю, что это такое. Обещали помочь. Пятьсот долларов взяли…
– А результат – ноль?
– Получается, так. Я вчера вечером ее из клиники забрала. У сестры моей в городе переночевали. Утром просыпаюсь, а Луша уже…
– А Лулу уже кайф ловит, – ехидно рассмеялась девчонка. – А знаешь, какой кайф?
– Дозу где взяла? – спросил Рома.
– А тебя это не колыхает, мент! – брызнула ядом деревенская Лулу.
– Кто ж тебя так со старшими разговаривать научил? – с упреком покачал головой Федот.
– А папа с мамой, понял!…
– Ну ты и дрянь! – Женщина не выдержала и со всей силы влепила своему родному чаду пощечину.
Так звонко, что Роме показалось, будто у него самого в ушах зазвенело.
– Надоела, дрянь, надоела! – рыдала мать. И еще раз «приголубила» дочь.
Как ни странно, Лулу не сопротивлялась. Просто закрыла лицо руками, засмеялась – смех беззвучный, истерический.
– Не знаю, что с ней делать! – Женщина и сама была близка к истерике. – Не знаю… Может, вы подскажете?…
– Давно это с ней? – Рома озабоченно насупил брови.
– Да уже, наверное, с год…
– Наркотики где берет? В город ездит?
– В город?! – нервно усмехнулась мать. – Да у нас в Рыбинке этой гадости полно… Раньше молодежь самогон хлестала. А сейчас другая напасть – наркотики. Эту дрянь разве что в магазине не продают…
– Интересно…
– Что ж тут интересного? – оторопело посмотрела на Рому женщина. – Страшно, да. Очень страшно. Кругом одни наркоманы. Да и алкашей хватает…
– Наркотики денег стоят. Откуда в селе деньги, если все алкаши да наркоманы?
– Да люди у нас не бедствуют. Те, которые работают, спину гнут. Земля у нас добрая, корма сочные – живность, тьфу-тьфу, пока не переводится. Рыбы в реке много. Муж у меня хороший, непьющий – разве что, в праздники угостится.
Дом у нас добрый. Машина раньше была. «Нива». Продали… И дом, если надо, продадим. Лишь бы Лушу вылечить. Только как ее вылечить, если вокруг одно жулье?…
– В каком смысле жулье?
– А вы разве не поняли? – в сердцах махнула рукой женщина. – Что это за клиника, после которой снова на наркотик тянет?…
– Плохая клиника, – кивнул Рома.
– Если бы просто плохая… А то, я думаю, там деньги за лечение берут, а не лечат. Только вид делают…
– Очень может быть, – согласился Федот. – Это называется двойной надой…
– Как-как? – переспросила женщина.
– Деньги берут за наркоту и за лечение, которого нет. Получается, на игле сидит не только ваша дочь, но и вы с мужем. Машину уже продали, а там дело за домом… На все ради дочери своей пойдете…
– На все. Ради нее, неблагодарной…
– А кто-то этим пользуется…
– Почему кто-то? Это ж Петька Захаров, он и пользуется…
– Кто такой?
– А тебе этого, мент, лучше не знать! – снова влезла в разговор Лулу.
Что ж, она имела на это право. Ведь разговор крутился вокруг нее.
Только уж больно дерзко она себя ведет. Роме не раз так вызывающе грубили. Но то были намертво прикипевшие к панели дешевые путаны, против которых нет-нет да проводились спецрейды. Впрочем, Лулу от таких особей недалеко ушла. Не зря же она так просто предлагала себя за стольник. Дешевка она, самая натуральная дешевка. Ее просто нельзя было воспринимать всерьез. И обижаться на такую не надо.
– Захар, чтобы ты знал, вас всех сделает! – с глухой злостью угрожала Лулу. – Он ментов терпеть не может…
– Что, крутой такой? – спросил Федот.
Ее грубость действовала на него как дробинка на слона.
– Да если б ты знал, какой он крутой, ты бы в штаны навалил, понял?…
– Пусть несет свои штаны, навалю…
– Ты ему это скажи, понял?
– И скажу… Адресок не подскажешь?…
– Адресок?! – Лулу зашлась безумным смехом. – Мент, ну ты сказанул…
Больше она ничего сказать не могла. Смех душил ее.
– Совсем она у вас плохая, – невесело посмотрел на женщину Рома. – В Москву вам ее везти надо. Есть там одна клиника. Там надежно. Только денег стоит…
– Да деньги мы найдем. Лишь бы помогло…
Да, есть женщины в русских селеньях. Если коня на скаку и не остановят, то дом ради дочери продать могут. Такими женщинами можно только восхищаться…
Рома очень хотел, чтобы эта мать вылечила свою дочь. Только, увы, желаемое далеко не всегда становится действительностью…
В Рыбинке у Двупалого жила мать. В потемневшем от старости деревянном доме. Забор покосившийся, калитка вот-вот отвалится.
– Что-то не больно сын мать жалует, – заметил Рома.
С Цыпиной Двупалый работал года три, не меньше. Хорошие деньги получал.
И до нее в хорошем месте работал – не бедствовал. Мог бы матери забор поставить.
Собаки во дворе не было. Калитка не на запоре. Можно было спокойно подойти к дому, постучать в дверь. Но Федот не решился заходить во двор без разрешения. Несколько раз дал звуковой сигнал из машины. Потом позвал голосом:
– Хозяйка!…
Только никто на его зов не откликался. Разве что соседи.
– А вы кто такие будете? – подошла к ним полная женщина в цветастом платке.
В глазах чисто деревенское любопытство.
– А к Антонине Афанасьевне, от Семена, из Москвы…
Федот не торопился доставать свои «корочки».
– А чего он сам не приехал?
«Ей– то какое дело», -спросил себя Рома.
– А не может, – сказал он. – Друзья его в нехорошую историю попали…
– Какие друзья?
– А те, которые к нему из Рыбинки приехали…
– Да? А кто из них?…
– А что, у него много друзей?
– Раньше много было… А сейчас… – женщина потянула паузу.
– Что сейчас?…
– Да разве это друзья? Пьянь подзаборная… А вам, значит, Антонина нужна?