Варвара стояла под душем без купальника. Он вспомнил, как она выходила из бассейна, такая же красивая, мокрая, но недоступная. Зато сейчас никто не мог им помешать. В том числе и она сама…
Возможно, он смог бы удержать себя в узде, уйди она в спальню. Но здесь, в ванной, он был беззащитен перед самим собой. Ведь она так хороша была, когда в своем символическом купальнике стояла на краю бассейна. И сейчас она так же возбуждающе прекрасна. И как тут устоять?..
Тем более жарко в квартире, а вода прохладная. Как тут не раздеться, не забраться в ванну?
Вода прохладная, ниже комнатной температуры, но тело у Варвары горячее, и это такое удовольствие – прижаться к ней сзади… Мыло ароматное на раковине, она сама берет его в руку, передает ему. Он намыливает ей грудь, опускается все ниже… Но вот она толкает его задом, мыло выскальзывает из руки, но никому оно сейчас не нужно, не до него. Варвара хватается руками за смеситель, выгибает спину, а он крепко держит ее за талию, не позволяет ей упасть. И сам стоит крепко. Ноги у нее раздвинуты, согнуты в коленях, а внутри так жарко и тесно, что мысль об измене исчезает в бездне острых удовольствий…
* * *
Должна же быть справедливость на этом свете! Должна быть и есть, но, как и вода, под лежачий камень она не течет. Потому и приходится Варваре крутиться. Тем более что это совсем не трудно. Вернее, не отвратительно. Спартак, он, может, и уголовник, но как мужчина очень хорош собой. И в постели хоть куда. Но главное, он – сильный мира сего. Он один из тех людей, которые могут воплощать собой справедливость. Во всяком случае, для нее…
Варвара заманила его к себе в дом, совратила, уложила в постель, и все так хорошо было, пока он вдруг не загрустил.
Катя говорила, что Спартак очень любит и ценит свою жену, Варвара и сама это чувствовала. Потому и пришлось ей форсировать события, чтобы он, как та рыба, не сорвался с крючка в реку, где ждет его Юля. Сам бы он долго думал, идти к ней в садок или нет, но Варвара сама за него все решила. Сначала они были в душе, потом перебрались в постель, расшатали кровать. Но все вдруг пошло наперекосяк. Спартак получил свое и сдулся. На Варвару он больше не смотрит, взгляд его устремлен в потолок, выражение лица озадаченное. Похоже, он винит себя за то, что случилось. Но ведь это случилось. И время вспять не повернешь.
– Ты не думай, я навязываться не собираюсь, – для красного словца приврала она.
Впрочем, она может и не навязываться. Если, конечно, он сам предложит ей спонсорскую помощь.
– Да, девушка должна быть скромной и ненавязчивой, – в его голосе явно прозвучали менторские нотки.
– Я скромная. Но ты свел меня с ума…
– Возможно… И что нам теперь делать?
Увы, но сейчас она улавливала только одно его желание – уйти отсюда как можно скорей. Оказывается, он ничем не лучше других мужчин.
– Я не знаю… У меня были мужчины, но сейчас никого нет. Кроме тебя. И никто мне больше не нужен.
Возможно, она говорила глупости, но ей нужно было как-то удержать Спартака.
– И что ты предлагаешь? – без раздражения, но прохладно спросил он.
– Я думала, ты мне предложишь.
– А чего ты хочешь?
– Быть с тобой… На роль жены не претендую, но если ты хочешь, чтобы я стала твоей любовницей… В смысле, ты бы мог приезжать ко мне… Ну, иногда…
– Но ты же к сентябрю должна отсюда съехать?
– Ну да.
Варваре не надо было изображать горечь: этого в ней было с избытком. Она чувствовала, что не сможет удержать Спартака.
– Хорошо, я заплачу за эту квартиру. За год вперед.
– Хотя бы за год… Хотя бы этот год мы будем вместе, – дрожащим от обиды голосом сказала она.
– Разве я сказал, что мы будем вместе?
В его вопросе не было сарказма, но все-таки прозвучал он достаточно жестко.
– Нет, но ты бы мог… Неужели я тебе не нравлюсь? – заплакала Варвара.
И слезы ей не приходилось выдавливать: они сами по себе скатывались с глаз. А она их не вытирала, чтоб он видел, как ей больно.
– Нравишься. Даже очень. Но у меня жена. И мне бы не хотелось ей изменять.
– Но ты же изменил.
– Бес попутал.
– Но ведь попутал.
– Один раз попутал, два раза попутал, а там, глядишь, и душу продал…
– Я не против, если ты продашь душу мне… – горько усмехнулась она. – И можешь не бояться, никто не узнает об этом. Даже Катя.
– Я не боюсь, – покачал головой Спартак. – Ты же умная девочка, ты должна понимать, кто я такой. А я могу быть жестоким…
– Ты и так жестокий… Не буду я тебя шантажировать, не бойся.
Она закрыла лицо руками и повалилась на бок.
– Успокойся, нормально все…
Спартак провел рукой по ее плечу.
– Что нормально? То, что ты меня бросаешь?
– Не бросаю я тебя… Просто мне надо разобраться с самим собой. Слишком стремительно все произошло… Я обязательно разберусь. И приеду к тебе. Не завтра, не послезавтра, но приеду… Мне надо во всем разобраться.
Спартак поднялся с кровати, мягко положил руку ей на плечо, но тут же убрал. Он уходил и должен был поцеловать Варвару на прощание. Хотя бы для приличия. Но он не сделал этого. Потому что он поставил на ней крест. Напрасно она старалась завлечь его в свои сети, отдалась ему. Он ушел, чтобы не вернуться.
Ну почему мир такой несправедливый и жестокий? Почему одним все, а другим – ничего?..
Снова концерт, снова полный зал.
Зал, правда, не очень большой, и цветы несут нанятые Валерьевым люди, к тому же концерт этот – сборная солянка, в котором участвуют его протеже. Но, как бы то ни было, людям нравятся ее песни. Катя всеми фибрами души чувствует это. Это ее первый концерт после незадачливой паузы, и она рада, что публика приветствует ее. А ее новый хит и вовсе принят на ура…
Она очень устала, но в гримерку возвращалась с легкостью окрыленного ангела. Атлетичный Юра шел впереди, такой же крепкий на вид Гена – позади. Один телохранитель в авангарде, другой – в арьергарде. И от них никуда не деться, потому что такую установку дал Спартак. И даже сам Валерьев не в силах избавить ее от их опеки.
Не нужны ей телохранители. Во всяком случае сейчас. Она еще не настолько популярна, чтобы фанаты бежали за ней, тянули руки к ее платью, желая разорвать его на сувениры. Вот когда она станет настоящей звездой, тогда без охраны никуда. А сейчас эти ребята ее тяготили.
Юра открыл дверь в гримерку и тут же сунул руку под полу пиджака, стал вытаскивать пистолет. Катя глянула через его плечо и увидела Красницкого. Он сидел в кресле за ее трюмо и с удивлением смотрел на парня. Он был один, без охраны, и это подкупало.