Я еще не успела захлопнуть дверцу, когда что-то закрыло на мгновение свет, идущий из правого окна машины. Сердце пустилось вскачь. Я повернула голову и увидела темный силуэт. Прошло две или три секунды, прежде чем фигура обрела знакомые очертания. И все равно я не верила глазам.
Это был Джо.
Это был Джо. Джо. Никого на свете я не хотела увидеть так сильно.
— Сколько раз говорить одно и то же… — Сердце прыгало как сумасшедшее. Я вышла из машины и захлопнула дверцу.
— Не подкрадываться к вооруженному полицейскому?
— Вот именно. Для чего существуют телефоны? Или у тебя на них аллергия?
Джо смущенно улыбнулся, но так и остался стоять на тротуаре.
— Даже не поздороваешься? Ты такая крутая, Блонди.
Я вовсе не чувствовала себя крутой. Скорее, наоборот — слабой, несчастной, беззащитной. На глаза навернулись слезы. Только бы удержаться. Только бы не выдать слабости. Я побарабанила пальцами по капоту. Хмуро посмотрела на Джо.
Он выглядел великолепно.
— Извини. А я вот рискнул. — Он обезоруживающе улыбнулся. — Надеялся повидаться с тобой. Ладно, как дела?
— Лучше не бывает, — соврала я. — Ты же знаешь. Вся в работе.
— Да уж знаю. Все газеты только о тебе и пишут.
— Они пишут, а я не знаю, закончу ли когда-нибудь это дело. — Я невольно рассмеялась. — А ты как? — Я понемногу оттаивала. Перестала барабанить по капоту. И даже повернулась к Джо. — Что нового?
— Тоже был занят.
— Что ж, у кого дел хватает, тому неприятности не грозят. — Я заперла машину, но так и не шагнула к Джо, предпочитая держаться на безопасном расстоянии. «Эксплорер» вместо дуэньи — почему бы и нет? Я еще не решила, как быть с Джо.
Он улыбнулся.
— Ты, как всегда, права, но вообще-то я хотел сказать, что пытаюсь начать новую жизнь.
Это еще что такое? Что он сказал?
Сердце скакнуло и провалилось куда-то. Колени стали вдруг ватными. И тут меня осенило — Джо так прекрасно выглядит, потому что влюбился в кого-то. И прилетел сюда, чтобы сообщить об этом лично, а не по телефону.
— Не хотел звонить, пока все не решу. — Его голос вернул меня к действительности. — Но продвинуть рапорт оказалось не так-то легко — система тормозит.
О чем это он?
— Я подал заявление на перевод в Сан-Франциско.
Я облегченно выдохнула. С души словно камень свалился. Я смотрела на Джо и едва сдерживала слезы. Из памяти всплывали картины нашего прошлого, обрывки чудесного романа, и остановить их у меня не было сил. Но вспоминались почему-то не моменты близости, а те милые, домашние эпизоды, когда, например, Джо пел в душе, а я подглядывала за ним в зеркало. Или как он ел кашу, заслонив рукой тарелку, как будто кто-то мог отнять ее у него, — он вырос в большой семье, с шестью братьями и сестрами, и ни у кого не было исключительных прав на что-либо. Я думала о том, что Джо единственный человек, который позволял мне выговориться и не ждал, что я все время буду сильной. А ведь было еще и многое другое, и оно тоже навечно осталось в памяти — счастье любви, когда его руки сжимали меня, и я чувствовала себя маленькой и невесомой, и как покойно и легко было засыпать в его объятиях.
— Меня заверили, что вопрос будет решен положительно, но точно пока ничего не известно… — Он не договорил и несколько секунд только смотрел на меня. — Господи, Линдси, ты даже не представляешь, как я по тебе соскучился.
Порыв ветра с залива смахнул слезы с моих щек, и я вдруг поняла, что бесконечно благодарна Джо за этот неожиданный визит. И за ночь, что ждала нас впереди. В баре у меня все еще стояла непочатая бутылка «Курвуазье». А на тумбочке — массажное масло… Я представила, как ветерок будет остужать наши тела, разгоряченные одним лишь ощущением близости друг друга… как потянутся руки… как пройдет по ним ток первого прикосновения…
— Почему бы тебе не подняться наверх? — сказала наконец я. — Не на улице же разговаривать.
Джо шагнул ко мне, и по лицу его как будто прошла тень. Он осторожно положил руки мне на плечи.
— Я очень хочу подняться, но тогда пропущу свой рейс. Мне лишь нужно сказать, чтобы ты не забывала… не ставила на мне крест. Пожалуйста.
Он привлек меня к себе, и я инстинктивно напряглась, сложила руки на груди и наклонила голову. Я не хотела смотреть на него. Не хотела поддаваться его чарам. Не хотела быть слабой. Потому что за три минуты успела прокатиться по всем русским горкам Джо Молинари.
Всего неделю назад я заставила себя порвать с ним именно из-за этого проклятого трюка — вот он здесь, и вот его уже нет.
Ничего не изменилось!
Меня охватила злость. Я не могла позволить Джо провести тот же фокус. И поэтому, посмотрев ему в глаза в последний раз, отстранилась:
— Извини. Мне жаль. Правда. На минуту приняла тебя за другого. Уходи. Так будет лучше. И счастливого полета.
Взбегая по ступенькам к дому, я слышала, как он зовет меня. Но не остановилась. Не оглянулась. Я вставила ключ в замок и одновременно повернула ручку. Захлопнула за собой дверь и быстро поднялась к себе.
И все-таки, войдя в квартиру, подошла к окну. Я отвела штору и еще успела проводить взглядом его машину.
Едва я завесила штору, как зазвонил телефон. Звонил, конечно, Джо, но мне нечего было сказать ему.
Я долго стояла в душе, минут пятнадцать — двадцать, а когда вышла, телефон все еще звонил. Ну и пусть. Я проигнорировала и телефон, и мигающий глазок автоответчика, и едва слышное попискивание сотового в кармане куртки. Забросила в микроволновку обед, открыла бутылку «Курвуазье», плеснула в стакан, и тут снова напомнил о себе сотовый.
Я выхватила его из кармана, рыкнула: «Боксер» уже собралась добавить что-нибудь вроде «оставь меня в покое, ладно?», но тут до меня дошло, что голос в трубке принадлежит не Джо, а моему напарнику.
— Ты почему не подходишь к телефону? Неужели так трудно? — раздраженно сказал Рич. Наверное, он имел основания для недовольства, но меня уже понесло.
— Я была в душе. Насколько мне известно, это еще разрешается. Что случилось?
— Еще одно нападение в Блейкли-Армс.
Мне как будто врезали под дых.
— Убийство?
— Сообщу, когда сам туда попаду. Я сейчас в паре кварталов.
— Перекрой все выходы. Пусть никого не выпускают.
— Понял, сержант.
И только тогда я вспомнила предыдущую жертву, парня возле бегущей дорожки. Что же это со мной? Как можно о таком забыть?
— Послушай, Рич, надо бы узнать, как там Бен Уайатт. Мы с тобой забыли…