Она может выйти за него замуж, а потом он уйдет и оставит ее свободной.
Он с надеждой смотрел на нее. Вся церковь смотрела с надеждой. Что же она делает? Собирается передумать перед лицом всей мировой прессы? Будь здесь Жак с Джулианой, они прыгали бы от восторга. Или всенародно объявили бы: смотрите, она сомневается.
Сомневалась она только относительно необходимости бракосочетания.
– Ты готова идти? – прошептал Эрхард, и Роз сумела улыбнуться.
– Пусть жених поволнуется, – попыталась пошутить она. Эрхард переглянулся через проход с Ником, и она легко сумела распознать смысл их взглядов: женщины – мы их не понимаем, но все равно любим.
– Это не настоящая свадьба, – прошептала Роз, беря Эрхарда под руку. – Я смогу.
Это была не настоящая свадьба. Беда в том, что по ощущениям она становилась все больше похожа на настоящую. Они стояли рядом, и Ник произносил слова обета, удивляясь искренности своих чувств.
Берешь ли ты эту женщину?..
Роз прекрасна. Не только сейчас, когда от ее красоты перехватывает дыхание. Она была удивительно красива и тогда, в ресторане, когда он впервые ее увидел. Сейчас. же он знал, какая прекрасная душа у Роз, и это тоже его завораживало. – Я, Роз-Анитра, беру тебя, Николай-Жульничество. Сплошное притворство. Пока смерть нас не разлучит. Нет, только до развода. Но сейчас поверить этому невозможно, и он позволил себе какое-то время не верить.
Забыть о необходимости сдерживаться, о контроле над собой.
Взять Роз за руку и удерживать рядом. Эрхард смотрел сбоку. Хоппи – снизу. А он произносил нужные слова:
– Я, Николай, беру тебя, Роз-Анитра… Отрекаюсь от других, обращаюсь сердцем лишь к тебе… Пока мы живы…
Не имеет значения, с триумфом думал Ник, нежно целуя ее в губы перед громадным собранием. Не имеет значения, что уже сказано и что планируется на ближайшее будущее.
Ситуация изменилась.
Он, Николай де Монтезье, стал женатым человеком.
Формальности утомили их невероятно. Подписи, подписи и снова подписи, тем более что Ник твердо следовал правилу ничего не подписывать без тщательной проверки документа. Потом фотографирование, и опять же фотографирование. Потом…
Празднество.
Танцы на громадной лужайке перед дворцом. По предложению Эрхарда, сделанному по телефону, в список приглашенных включили представителей изо всех уголков страны. Празднование во дворце дублировалось многочисленными празднествами по всей Альп-де-Монтезье. Местные жители, смотрели телевизор, поднимали тосты за жениха и невесту и позволяли себе надеяться. Казалось, что страна достигла некой поворотной точки.
Когда поздний вечер плавно перетек в раннее утро, а Роз уже изнемогала от усталости, ища опоры в поддерживающих ее руках мужа, жениха и невесту проводили в замок, сопровождая приветственными воплями каждый шаг их пути.
Ник и Роз остались наедине. Даже Хоппи удалился на покой раньше их, найдя пристанище у собак, живущих при кухне. Завтра он успеет заявить свои права на Роз, надо же и собаке когда-то отдохнуть.
Поэтому Ник и Роз были предоставлены друг другу. На первой ступеньке она споткнулась, наступив на свой шлейф, и он внезапно подхватил ее на руки: и понес. Роз пыталась протестовать, но ее голос заглушили восторженные крики собравшихся.
– Попрощайся с нашими друзьями, – вкрадчиво предложил ей Ник, оглядываясь через плечо на оставшихся позади гостей. – Помаши.
Она была слишком ошеломлена, чтобы сопротивляться, И помахала.
Ник хмыкнул и толкнул плечом дверь ближайшей спальни.
Своей.
Дверь за ними захлопнулась с решительным «бум».
Еще один взрыв восторгов, пришедшийся весьма кстати, поскольку почти заглушил возмущенный вопль:
– Поставь меня на пол! Немедленно!
Он поставил ее на пол. Осторожность не повредит, когда ты уверен, что женился, но пока не знаешь, согласна ли с этим твоя жена. Выходит, у нее под ногами земля не качается.
– Думаю, раздельные спальни на сегодня одобрены не будут.
– Кем?
– Теми, кто собрался внизу. Обе наши двери хорошо проглядываются из холла.
– Дождемся, пока гости уйдут, и спокойно разойдемся.
– Ладно, – согласился Ник с прежней осторожностью. – Знаешь, выглядишь ты замечательно.
– Ты сам шикарно смотришься, – сделала она ответный комплимент. – Золотые кисточки и сабля. Bay.
– Она мне весь бок отбила, – пожаловался он и подумал: будь здесь его сводные братья, они б его насмерть задразнили этой саблей. Но Блэйку и другим дали твердые инструкции не приезжать. Венчание-то – шутовское.
О семье можно подумать попозже. А пока следует умиротворить новообретенную жену – она всем своим видом показывает желание отступить в собственные апартаменты.
– Мне надо идти. Даже если меня увидят.
– Довольно странное выйдет зрелище – невеста, запирающаяся в своей комнате.
Роз помрачнела.
– Свадьба вышла чудесная, – сказал он, попытавшись завязать беседу.
– Да.
– Не надо так смотреть на меня, – вздохнул он. – Я не собираюсь на тебя набрасываться.
– Да уж, постарайся.
– С чего ты решила, что у меня может появиться такое желание?
Подозрительность на ее лице сменилась смущением.
– У тебя нет такого желания?
– Если ты не хочешь.
– Я не хочу.
– Даже совсем чуть-чуть? – поинтересовался Ник, и она едва не задохнулась.
– Нет. Я…
– Я только подумал, – с невинным видом продолжил Ник, – ты так долго была вдовой, и есть некоторые вещи… Тебе разве не нужен секс?
– Это тебя не касается.
– Нет, но, по мне, секс – это здорово, – откровенно признался он, думая… почему нет? Она великолепна. И его жена. – Страшно представить, что моя жена будет лишена радостей секса.
Она вновь едва не задохнулась и отступила на два шага назад.
– Не смей.
– Ты действительно не хочешь…
– Этот брак – по расчету.
– Так и есть. Но я подумал, что ты очень красива и сама призналась, что находишь меня привлекательным…
– Только шитье на твоем мундире, – глотая воздух, выдавила Роз.
– Хочешь посмотреть на меня без мундира? – спросил он и начал расстегивать пуговицы.
Она взвизгнула. Его руки замерли.
– Ты не хочешь, чтобы я раздевался?
– Нет. Нет!
– Тогда этот брак останется не консумированным.