— Ах, знаешь... Женщины всегда плачут. Ничего особенного.

Голос ее срывался, ничем не напоминал ее обычный голос.

— Для меня это что-то особенное. — Его голос успокаивал. Он наклонил голову, чтобы сцеловать слезы с ее щек, и ощутил вкус соли. — Я напугал тебя? Я не думал применять силу.

Он чувствовал, что его зрение туманится, что он видит только ее и помнит только о том, что хочет ее.

— Ты умеешь пугать.

Бронте удалось издать смешок.

— Это потому что я хочу тебя? Ты это уже знала. А я знаю, что хочу тебя с той самой минуты, как тебя увидел. Твои сандалии прочно застряли в кустах, злых и подозрительных, изготовившихся к драке. — Он сжал ее плечи. — Мне кажется, я не могу тебя отпустить.

Новое для него чувство. Он — мужчина, привыкший управлять ситуацией.

— Придется. Стивен, мне нужно попасть домой. Я начала новую жизнь. И отказалась от мужчин.

— Ты не отказывалась быть любимой, — возразил Стивен. — Тебя так же тянет ко мне, как и меня к тебе. По-моему, мы оба это уже доказали. Я хочу тебя, Бронте. Хочу, чтобы ты была в моей постели. А больше всего я хочу, чтобы ты верила мне.

— Серьезные желания. — Бронте наконец снова твердо стояла на ногах и потому смогла сделать шаг назад. — Мне известно, что мужчина может быть с двумя женщинами одновременно. И я знаю, как быстро они меняют одну на другую. Самая красивая женщина в мире не в состоянии накрепко привязать к себе мужчину. А я? У меня есть своя гордость.

— Гордость?

Он протянул к ней руки, не грубо, а с видом человека, который готов на многое, чтобы не оставить ее равнодушной.

— Ох, Стивен, я...

Неизвестно, что она хотела сказать: ее прервал звонок телефона, на который эхом откликнулись многочисленные телефонные аппараты по всему дому.

— Какого черта звонить в такое время?

Судя по всему, Стивен был разъярен возникновением внезапной помехи.

— Не отвечай, — попросила Бронте и тряхнула головой. — Эта твоя партнерша проверяет, где ты.

— Кристина? — Зеленые глаза Стивена сверкнули. — Что за нелепость!

— Нелепости творю не я. — Бронте шагнула к двери. — Можешь верить мне или нет, но у меня есть силы.

— Наверное, этим объясняется твое воздействие на меня, но Кристина никогда не станет мне звонить в такое время. Да к тому же она знает, что я должен был отвезти тебя на плантацию.

— Вот именно! — Теперь Бронте окончательно обрела почву под ногами. — Ну, отвечай, если хочешь. А лучше всего было бы, если бы ты отвез меня домой.

— Нет, может быть, с кем-то что-то случилось.

И Стивен вышел из комнаты.

Бронте застонала. Она готова спорить на что угодно, что не ошиблась в своих подозрениях.

Не прошло и минуты, как Стивен вернулся, и на его лице было написано легкое раздражение.

-Ну?

Бронте вопросительно изогнула бровь.

— Не хотелось бы подтверждать твои заявления насчет «сил», но ты была права. Это Кристина.

— Я же говорила!

Стивен догнал ее у двери.

— Она хотела узнать, я ли зажег свет в доме. От нее видны мои окна.

— И сразу же заподозрила кражу со взломом? Даже при том, что у тебя первоклассная система сигнализации?

— Просто она захотела убедиться.

И Стивен, придерживая Бронте за локоть, вывел ее на крыльцо.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Стивен не стал тратить времени на то, чтобы вырубать кустарник вокруг усадьбы. Конечно, он представлял собой некоторое неудобство, и обитатели усадьбы временами оказывались в изоляции, зато в сезон дождей он служил прекрасной защитой.

Бронте продолжала заниматься составлением описей имущества, порой сталкиваясь с поразительными находками. Гилли тем временем часами пропадала в огромной прачечной, примыкавшей к кухне, где готовила свои кремы и снадобья для своих многочисленных верных пациентов. То и дело она заходила в столовую, где водворилась Бронте, и что-нибудь прикладывала к ее руке.

— А это что? — спрашивала Бронте, усиленно втирая вещество в кожу.

— А на что это, по-твоему, похоже? Крем для рук, крем для тела, считай как хочешь. Так что забудь свои модные названия и убийственные цены. Это вот помогает.

— Нужно добавить ароматизатор, — сказала Бронте.

— Без запаха не хуже. Даже лучше, — гордо ответила Гилли, уже направляясь обратно в прачечную.

— Принесла бы ты что-нибудь против морщин, — крикнула ей вслед Бронте.

В самом деле, если кто-то с этой проблемой и сладит, так только Гилли.

Только птицы в саду — разноцветные лори, какаду, крапивники — стали свидетелями прибытия в «Иволги» усталого, запыленного подростка. Макс вышел из такси в начале широкой дороги, ведущей к плантации. Причем водитель поделился с ним своими соображениями относительно дорожных работ, которые были как раз в разгаре.

— И очень вовремя! Кто-то должен был убедить старуху, что за это нужно взяться. Она же здесь как на необитаемом острове в сезон дождей, — заметил мальчик на прощание.

Теперь Максу предстоял долгий путь до плантации, путь мимо густой травы на обочинах; оставалось надеяться, что он не наступит на змею. Очень многие люди боятся змей. Бронте будет поражена, когда его увидит. Он не сообщил ей о своем приезде. Потому что не мог. Он строил свои планы в тайне. Две тысячи миль пути от Сиднея дали ему достаточно времени, чтобы поразмыслить о минусах своего положения. Он бросил вызов отцу! Его мать далеко не так упряма, как отец, а тот неожиданно уперся насмерть. Максу внезапно вспомнилось, как часто он мечтал о том, чтобы столкнуть отца с крыши здания компании Брандта. Никогда он не мог угодить отцу. Никогда в жизни! И не выжил бы он, когда бы не Бронте, которая приходила ему на помощь даже тогда, когда отец орал, чтобы она «не совала нос не в свое дело»!

Храбрая она, Бронте. Она умеет выживать. Их мать практически бросила ее в возрасте семи лет. Другая девчонка перерезала бы себе вены, если бы ей пришлось вынести то, что вытерпела Бронте от своих родителей после того, как она разорвала свою помолвку с Натом Сондерсом, этим сукиным сыном. Свадьба должна была удовлетворить навязчивое желание отца Макса укрепить свое положение в обществе там, где деньги не могли сыграть решающей роли. У его отца много врагов. Ни у него, ни у нее недоставало мужества, чтобы пристрелить отца, как это бывает в кино. Чем больше преступления, думал Макс, тем больше люди нуждаются в респектабельности.

Его кровь кипела. Жарко!

Он не знает, что еще предпринять. Он так устал. Как только закончились занятия в школе, он сел на автобус, идущий до границы штатов Квинсленд и Новый Южный Уэльс. Выглядел он, должно быть, как загнанный кролик. Потом другой автобус, на Брисден. Электричка на тропический Север. Макс думал, что заметает следы. Он не оставил письма к матери, где объяснил бы свои поступки. Где умолял бы ее заступиться за него перед отцом, чтобы тот позволил бы ему пожить в каникулы у Бронте. На всей земле одна Бронте его по-настоящему любит. А значит, и он по-настоящему любит только ее. У нее есть дар дать ему почувствовать, что ему хорошо. Что он умен (а ведь это так!), что он вовсе не жалкое существо, брошенное в пучину отчаяния. Для его отца не имеет значения, что он один из лучших в классе, где учатся очень одаренные мальчики. Он — не первый. Вот это только и важно. Нужно быть победителем!