– Как и ты.
Кальдак покачал головой.
– У нас с ним нет ничего общего. Йел – гораздо более мягкий и ранимый человек. Ему многое пришлось пережить. Однажды его жена отправилась в гости к матери. Дело было в Тель-Авиве. Палестинские террористы взорвали автобус.
– Ужас…
– Вот тебе еще одна невинная жертва. В наше время, Бесс, невинность, увы, никого не спасает. Невинных легче всего убивать. – Он помолчал. – Но Йел недавно снова женился. У него сын.
– Мне нравится Йел.
– Мне тоже. – Кальдак взглянул Бесс в глаза. – Но тем не менее я позволил ему прикрывать тебя от Эстебана.
Он произнес эти слова с такой отчетливостью, что Бесс сделалось не по себе.
– И причиной тому – моя бесценная кровь.
– Да, – ответил Кальдак уверенно. – Причиной тому – твоя кровь.
– Ладно, – вздохнула Бесс, – я пошла спать. Сегодня был трудный день. Но сначала я должна позвонить доктору Кенвуду. Можешь дать мне свой мобильный?
Кальдак протянул ей аппарат.
– Расскажешь, как дела у Джози?
Она кивнула. Ей очень хотелось думать, что Джози поправляется. Все в эти дни идет кувырком, так дай бог, чтобы хоть Джози была в порядке.
– Ты сегодня не будешь брать кровь? – спросила она.
– Нет, – отозвался Кальдак. – Наверное, завтра.
– Хорошо. Если передумаешь, я готова.
– Я, кажется, четко и ясно сказал: мне пока ничего не нужно.
– Ладно, не сердись, я все поняла.
Она прошла в спальню и закрыла за собой дверь. Не хватало еще обижаться на Кальдака за его тон.
Бесс порылась в сумочке, достала записную книжку и набрала номер Кенвуда. Десять минут спустя она вышла из спальни, чтобы вернуть Кальдаку телефон.
– До доктора Кенвуда я не дозвонилась, зато поговорила со старшей медсестрой. У Джози все хорошо.
– Я рад. Ты мне не покажешь твои сегодняшние фотографии?
– Они в лаборатории, а что?
– Так, решил их просмотреть.
– Надеешься узнать кого-нибудь?
– А вдруг? Нас, профессиональных убийц, не так много на свете, и мы знаем друг друга в лицо.
– Не говори так, Кальдак! Ты не такой.
– Ошибаешься. Спроси у Рамсея. Он угрохал восемь месяцев на то, чтобы сделать из меня настоящего профессионала. – Кальдак вышел в коридор. – Спи. Я пойду в лабораторию. Обещаю ничего не ломать.
– Почему Рамсей стал учить тебя убивать?
– Это я его попросил.
– Зачем?
– Не важно.
– Нет, важно! – Ей действительно было очень важно получить ответ на свой вопрос, хотя она даже не понимала до конца почему. – Он упомянул про… – Она напрягла память. – Накоа. Что такое Накоа?
Несколько секунд Кальдак молчал, и Бесс уже решила, что он не ответит. Но наконец он заговорил:
– Накоа – это то же, что Тенахо. В южной части Тихого океана на небольшом острове Накоа был американский центр биологических исследований. Там создавали вакцины на случай применения потенциальным противником бактериологического оружия. Из одной лаборатории вырвался опасный вирус. – Кальдак снова помолчал и без всякого выражения добавил:
– Погибли все. Без исключения.
У Бесс задрожали колени.
– Все погибли?!
– Да, – кивнул он. – Вирус попал в вентиляционную систему, единую для лабораторного корпуса и жилого сектора. Умерли все – мужчины, женщины, дети. Сорок три человека.
– Эстебан имел к этому отношение?
– А то как же! Тогда мы, правда, не знали, кто виноват, но впоследствии выяснилось, что один из работавших в Накоа исследователей состоял на службе у Эстебана. Его фамилия – Дженнингс. Он снабжал Эстебана смертоносными бактериями, а тот перепродавал их Саддаму Хусейну. Но Рамсею удалось напасть на след, и тогда Эстебану пришлось свернуть работы и уничтожить улики. Дженнингс запустил вирус в вентиляцию и сбежал. Рамсей не решился послать наших людей на Накоа, чтобы продолжать следствие. Накоа останется необитаемым еще пятьдесят лет.
Значит, и там по вине Эстебана погибли мужчины, женщины и дети!
– Почему я никогда не слашала о Накоа?
– Информацию не стали предавать гласности. Скрыть все происшедшее было нетрудно: секретный объект. Очень немногие знали, что он вообще существовал.
– И все шито-крыто?
– Тебя это удивляет? А впрочем, я знаю, как ты относишься к таким вещам. Но я тогда был согласен с Рамсеем, да и сейчас тоже. Мы не знали, кто должен нести ответственность за преступление. Прошло три года, прежде чем открылась роль Эстебана. Я долго шел по следу Дженнингса и в конце концов нашел его в Ливии. Перед смертью он назвал мне имена Эстебана и Хабина.
– Ты тоже работал в Накоа? В исследовательской группе?
– Да.
– Почему ты остался жив?
– В то время я был в Вашингтоне, делал доклад. Потом отправился назад, но Рамсей перехватил меня на Таити и сообщил, что случилось. С тех пор я начал работать на него.
Кальдак говорил бесстрастным, ровным голосом, каким телевизионные дикторы сообщают о котировках акций, но Бесс чувствовала, что его равнодушие обманчиво. Она успела узнать этого человека, и он уже не мог ввести ее в заблуждение.
– Прости.
– Не надо просить прощения. Накоа давно в прошлом. Я был тогда другим.
– Чепуха.
Кальдак едва заметно улыбнулся.
– Ты мне не веришь?
– Отрицая очевидное, ты защищаешься. Как и все мы.
– Наверное, ты права, – печально проговорил Кальдак. – Знаешь, с годами все труднее становится определить для себя, что верно и что неверно. Раньше было проще. Передо мной стояла ясная цель: поймать Эстебана. Ни о чем другом я не думал. – Он заглянул Бесс в глаза. – С тобой ведь сейчас происходит то же самое?
– Да, ты прав.
– Позволь тогда задать тебе вопрос. Предположим, чтобы поймать Эстебана, тебе придется пожертвовать жизнью Джози. Как ты поступишь?
– Это невозможно!
– А у меня выбор был куда тяжелее. И я тогда был готов согласиться, чтобы вымер весь мир, если бы вместе с ним погиб Эстебан.
Бесс покачала головой.
– Ты наговариваешь на себя.
– Я тронут, что ты такого хорошего обо мне мнения, но ты ошибаешься. Во-первых, я, как известно, – дьявол во плоти, а во-вторых…
– Хватит, Кальдак! Никто не утверждает, что ты ангел. Меньше всего я. Но ты не виноват, что тебе пришлось бороться с настоящим чудовищем.