– Женщин? – Бэрр был потрясен.
– Ну. Полно тут кошелок, семейных. От сержанта и выше можно с семьями. Жены – по магазинам. Классная мишень, а? Вряд ли выстрелит в ответ. Становись на рынке за спиной какой-нибудь старой жирной торговки и стреляй – дело нехитрое, а? Честно воевать – это не для них. Потерял вот из-за них эту нашивку хренову. – Ярдли показал на невыцветшую полоску на рукаве выше двух, положенных капралу.
– Как это вышло?
– Да все корешок мой, твой земляк, янки. В карауле был у ворот Главного Генштаба. Тут жарковато бывает – ты заметил. У нас привычка: когда шипучку пьешь, наклонишь ее и пасть раскрываешь на хрен. Проходит за секунду, точно. Ну так корешок. Протягивает ему какой-то местный бутылку коки, трехсотграммовую. Корешок мой понюхал, отпил, ну и засосал всю. То же самое следующей ночью, и следующей. Прошла неделя, он больше не проверяет, только «спасибо», буль-буль – и тама. А тут ночью раз – а там не кока. Витриоль: серная кислота. Помер, а как ты думал. Мало приятного.
Бэрра передернуло.
– А нашивка-то причем?
– Так это я гада поймал. «Превышение необходимой самообороны», – майор сказал. Так и остался жить. «Превышение», вот говно!
Бэрр пробормотал что-то во сне и перевернулся на другой бок. Простыни были мокрые. Сон приближал его к прозрачным теплым водам Средиземноморья.
Тыловой ГШСВСВС. Епископи. Сияющие, белые как мел холмы, размеченные бульдозером террасы и бесконечные ряды квадратных палаток. Дороги и тропинки под шикарным трехдюймовым ковром мягкой белой пыли. Капрал Ярдли показал Бэрру, как пройти к «гальюну траншейного типа», вполне невинному в сравнении с гальюнами «Уэйновского карантина», потом – к «мойке», душевым из ржавого железа, где из кранов с «холодной» течет теплая вода.
Временным жилищем Бэрра стала палатка в верхнем ряду. Выцветшая крыша из хаки была грязная и в заплатках. Палатка была примерно десять на десять футов, семь футов высотой в середине, пять – у холщевых стен. Квадратный столик с электрической розеткой и стальным ящичком зелено-оливкового цвета, два складных стула и две железные койки.
– Пожал-те, янки! «Тепло родного дома».
– Не слишком просторно, не правда ли?
Капрал кинул на Бэрра негодующий взгляд:
– Чего тебе надо, дворец? Хилтон хренов в Епископи? Тут восьмиместные палатки такие же. Считай, что тебе охренительно повезло.
Ярдли оставил Бэрра размещать свои вещи и вернулся через пять минут с двумя дымящимися кружками темно-коричневого чая и двумя лепешками с завернутым в них фаршем и ломтиками помидора. Под мышкой капрал нес маленький радиоприемник.
– Пожал-те. Нашел чи-валла. Это не армейская баланда. Это ты сможешь проглотить.
Бэрр был достаточно голоден для того, чтобы этот сандвич показался вкусным. Чай состоял из танина, кофеина и сахара в равных пропорциях. Половину чая Бэрр оставил.
– Оставлять ничего нельзя, – сказал капрал Ярдли, – тут муравьи повсюду. Я выброшу и пойду раздобуду коку, или пива хочешь?
– Коку было бы недурно.
– Твое дело. Здесь пиво-то – «Кео», хуже вашего, извини. А-а, вот что! Зайду в палатку к Майку, может, него чего возьму. Я мигом.
Радио играло «Отель, где разбиваются сердца». Бэрр, однако, не мог разобрать слов. Капрал вернулся с тремя эутылочками коки. Две были открытые. Ярдли поднес третью крышкой к раме кровати и стукнул по крышке ладонью.
– Вот. Попробуй.
Жидкость, мягко и ароматно проскользнув, расположилась в желудке с яростью расплавленного металла.
– У-у! Черт, что это?
– Мой дружок Майк достает. У него делишки с турками-горцами. Две пачки папирос за бутылку, двадцать пять центов по-вашему. Курево у нас дешевое. Они когда вино делают, выжимки сохраняют. Через год – под пресс и перегоняют no-новой. По моим расчетам тут сто восемьдесят градусов крепость. Здорово, а? В карты будешь?
Капрал Ярдли не брал американских денег.
– Хорошенькое дело, а? Считается же, что тебя здесь нет, ты ж – невидимка хренов, а? Как я буду объяснять, откуда у меня ваши доллары?
Урок в «брэг», довольно чудной английский вариант покера, обошелся Бэрру в десять кипрских фунтов долга, даже при том, что ставка была пять, а в конце – сто миллионов за фунт. Становилось темновато.
– Ну что, не пора? – спросил капрал.
– Что?
– В кровать?
Лежа в своей квартире в «Гексагене», Бэрр застонал. Средиземное море уже ближе. Намного, намного ближе. Сумрачные толщи воды ждали его.
В два ноль-ноль Ярдли растолкал Бэрра. Они собрали вещи и отправились в сторону холмов.
– Мне велено провести тебя в Долину Счастья окольными тропами, – шептал капрал. – По скалам лазил когда-нибудь?
– Раскрою военную тайну: только во время подготовки.
– Не боись. Ты в надежных руках.
Луна была полная, яркая, низкая. Мужчины шагали по разбросанным низкорослым холмам минут сорок в темпе хорошего марш-броска. Ярдли уверенно шел параллельно краю обрыва, пока они не набрели на лощинку. Здесь они спустились. Дно устилали булыжники.
– Зимой туг что-то похожее на речку, – объяснил капрал и повернул налево.
Лощинка кончилась прогалом в обрыве. Внизу, футах, может быть, в трехстах, – Средиземное море. Светлая дорожка на нежно-крапчатой коже моря вела к месту, где тучная луна присела на горизонт.
Капрал Ярдли ступил за край. Там был уступ около двух футов в ширину.
– Давай свои шмотки, – скомандовал Ярдли.
– Ничего, я сам.
– Хочешь узнать, как там, на дне морском?
Бэрр передал вниз свой скарб и последовал за капралом. Места было только чтоб стоять плечом к плечу.
– Теперь смотри и делай, как я, когда скажут.
– Хорошо.
Справа от них каменная стена вспучилась, точно забеременев. Там, где кончался низ выпуклости, был еще один уступ. Он был совсем небольшим и с наклоном градусов в двадцать к горизонтали. Ярдли обмотал вещмешок Бэрра вокруг шеи и стал спускаться на каблуках. Его тело болталось из стороны в сторону, пока зад не оказался на опасной наклонной полке. Ноги свесились в пустоту, туловище подалось вперед: мешала нависающая скала. Почти сложившись пополам, держась только за счет трения штанов о породу, он, извиваясь, подвигался и через три минуты, которые показались Бэрру вечностью, скрылся за выступом.
– Ну давай, давай! Так и ночь пройдет!
Бэрр немедленно последовал за ним. Если бы он замешкался, то вообще бы не сдвинулся с места. Бэрр втиснулся задом в расщелину и, извиваясь как можно быстрее, начал сползать. Двумястами футами ниже спуск становился отвесным. Бэрр вытянул обе руки в стороны. Кроме воздуха держаться было не за что.