Внизу четверка продолжала передавать из рук в руки коробку с костяшками. Хохот и брань не утихали, но пока новых неприятностей вроде бы не произошло…
– Хозяюшка! – вежливо окликнул Дагерту юный помощник бродячего лекаря. – Милостивая госпожа! Нельзя ли добавки?
Надо же, все уплел! А такой вроде тощий да бледненький… Ничего не поделаешь: заплатив вперед, постоялец имеет право лопать, пока пузо не треснет.
Дагерта поспешила на голос, неся миску, из которой валил пар.
– Кушай, маленький, кушай… ну ты, маленький, и жрать!.. – Последнее было сказано негромко и в сторону.
За ее спиной Ильен перемигнулся с учителем. Первая порция в мешочке из плотного полотна уже грела бок Айрунги под балахоном. Путь предстоял долгий, грех было не запастись бесплатной провизией. Только бы не заметила хозяйка! За такие фокусы хитрому гостю могут и ребра пересчитать!
Но Дагерта уже забыла о них, прислушиваясь к голосам за соседним столом.
– Две по-одковы и ро-оза! Да-авай, Шершень, кида-ай!
– Подкова, кинжал, морская звезда… Держи, бабка, теперь ты…
– Алмаз, кинжал, дракон!
– Везет тебе, старая карга! Бросай, Недомерок… Ого! Три алмаза!
Долговязый гордо встал, озираясь и соображая, что бы такое пожелать.
– Вот! – ткнул он пальцем в бродячего лекаря за соседним столом. – Пусть он под стол залезет и козлом закричит! Дагерта тут же оказалась рядом с разошедшимся гостем:
– Ну, вот что! Ты, господин хороший, сядь на место и к людям не цепляйся, они ж тебя не трогают! А то недолго и по ушам схлопотать!
– По ушам? – громогласно переспросила старуха, поправляя за поясом кистень. – Это от кого же, говори напрямик! Не от тебя ли, кляча двуногая?
Худой длиннолицый лекарь засуетился, локтем смахнул на пол свой мешок, кинулся его поднимать.
– Эй, Молчун! – возвысила голос хозяйка. – А ну, сгоняй на пристань, кликни матросов…
– Стой, где стоишь! – гранитным голосом посоветовал рабу Шершень. – До порога дойти не сумеешь…
– А ты, те-етка, – пропел Красавчик, – та-ащи вина и не дури!
– А я и говорю, – не дал себя сбить Недомерок, – пусть вот этот, в балахоне, лезет под стол и козлом мемекает!
Он угрожающе надвинулся на бродячего лекаря. Тот сосредоточенно глянул под ноги и вежливо спросил:
– А вот эту монету мой господин обронил? Или из моего мешка выкатилась?
– Монета? – растерялся Недомерок. – Где?
Он нагнулся, не разглядел ничего более ценного, чем пара дохлых тараканов, и гневно выпрямился, решив, что над ним издеваются.
– Да я ж тебя сейчас, пилюля ты слабительная…
Его прервал пронзительный визг сверху. Девчонка, в которой любопытство пересилило испуг, выбралась на галерейку – посмотреть, что будет дальше. И теперь визжала, указывая на что-то рукой.
Недомерок почуял запах дыма – едкий, пронзительный. Он крутанулся на каблуках, но не увидел ничего, кроме перекошенных от удивления рож приятелей и разинутого рта трактирщицы. Это его отнюдь не успокоило. Он вновь обернулся – и вновь ничего не увидел. А дым уже застилал все вокруг.
– Сб-брось п-плащ! – заорал Красавчик, забыв выпевать слова. – Г-горишь, д-дурень!
Действительно, долговязый невежа, войдя в дом, не снял плащ. И теперь из капюшона, откинутого на плечи, валил густой вонючий дым.
Недомерок попытался развязать тесемки у горла, но только хуже их затянул.
– Залить надо, – подсказал Красавчику негромкий, спокойный голос лекаря. – Да не вином, дурак, водой… На, держи!
Опешивший Красавчик послушно взял в руки небольшую деревянную бадейку, возникшую откуда-то из-под локтя, и выплеснул ее содержимое на вертевшегося перед ним Недомерка. Большая часть жидкости угодила мимо – прямо в физиономию Шершню. Впоследствии Красавчик клялся, что его кто-то толкнул под локоть, и ругмя ругал хозяйку, не предупредившую, что в бадейке не вода, а помои…
– Ты что, одурел? – гневно вопросил главарь, дернулся к Красавчику – и грохнулся на стол, сметая на пол миски, кувшины и игральные кости. За ним поехала скамья, к которой, как почему-то оказалось, Шершень был привязан веревкой за сапог.
Старуха шагнула вперед, чтобы помочь главарю… и заорала не хуже девчонки на галерейке, шарахнулась прочь, не удержалась на ногах, с маху плюхнулась на задницу. Подол длинной юбки задрался, открыв высокие мужские сапоги. Под грубой материей трепыхалось что-то живое, пытаясь выбраться наружу.
К визгу бабки и девчонки присоединил вопли Красавчик, который обнаружил, что не может выпустить из рук вонючую бадейку: он к ней прилип! В попытке освободиться он стукнул бадейкой о край столешницы – раз, другой… промахнулся и рухнул под стол, въехав в бадью головой по самые плечи.
Бабка вопила. Девчонка визжала. Хозяйка что-то гневно кричала. Молчун с кочергой крутился вокруг, не зная, кого надо бить. Ильен прыгал от восторга и радостно орал, время от времени давая пинка Красавчику, который безуспешно пытался стащить с головы бадью. Купцы суетливо бегали по «залу», пытаясь пробраться к двери, но боясь угодить в полосы колдовского дыма Шершень, оборвав веревку, вскочил на стол и завращал над головой топор с криком: «Не подходи, убью! » Из-под подола насмерть перепуганной бабки выбрался не менее перепуганный козленок. Услышав жалобный родной голосок, черная коза покинула свой угол и напала на бабку, не обделяя, впрочем, вниманием и любого, кто оказывался рядом. Недомерок так и не сбросил плащ, а перерезать завязки в панике не сообразил. Под общие крики он метался по «залу», крутясь и извиваясь, чтобы сбить незримое пламя. Со стороны было похоже, что он пляшет веселую наррабанскую горхоку.
Лишь двое в общем безумии оставались спокойны. В углу человек с пустыми глазами неторопливо и размеренно отправлял в рот кашу ложку за ложкой… А в центре сумасшедшей бури из дыма, криков и беготни стоял, скрестив руки на груди, Айрунги и с удовольствием слушал:
– 0-ой, спаси нас Безликие! О-ой, мамочка, боюсь!..
– Господа, что это? Прорвались Подгорные Твари?
– Какие Твари! Не видишь – старуха козла родила!
– Не подходи! Всех зарублю!
– Д-да п-помогите же, к-кто-н-ниб-будь!..
И тут настежь распахнулась входная дверь. Разгоняя дым, в «зал» ворвался сырой холодный ветер – он показался всем невероятно свежим и каким-то спасительным.
Властный голос перекрыл вопли и визг:
– Что здесь происходит?!
На пороге стоял хозяин.
Кринаш Шипастый Шлем.
Вернулся.
За спиной хозяина маячил Верзила. Догадливый слуга, услышав вопли, ухватил на дворе дрын и теперь был готов глушить любого, на кого укажет господин.