В переборке была обыкновенная распознающая переходная мембрана. Меня бы она ни за что не пропустила, так как я не член экипажа и даже не автномный манипулятор Единого Церебрума. Но я не зря сказал, что мембрана БЫЛА, ведь теперь ее практически НЕ БЫЛО, остались одни ошметки!
«Ну вот, – подумал я, весь оледенев, – началось…»
Как назло, поблизости не оказалось интеркома, чтобы связаться с экипажем, а послать М-сигнал Единому, я не рискнул. Мало ли, как он его воспримет? Все же не рядовой механорг… Рисуя в воображении всякие ужасы, я полез внутрь изуродованного переходника.
В служебных отсеках, на первый взгляд, было тихо и благопристойно. Никаких тебе кровавых пятен, ни умирающих пилотов, в последнем усилии стремящихся дотянуться до горла врага. С замирающим сердцем я пошел вдоль мерцающего пунктира совершенно мне непонятных символов, вероятно, указывающих на назначение того или иного отсека. Кроме этих пиктограмм не было ничего, что позволило бы определить местонахождение членов экипажа или дать знать о своем присутствии. Двери, ведущие в отдельные помещения, если и были, то отличить их от гладких, слегка вогнутых стен, я не сумел.
Постучаться, что ли?
И тут я услышал голоса – нормальные, человеческие. И судя по голосам, разговаривали двое. Я бросился за поворот коридора и сразу наткнулся на мужчину. Им оказался коренастый, плосколицый человек, судя по форменному покрою одежды, член экипажа. У меня отлегло от сердца. Наконец-то, я могу поделиться своими тревогами с официальным лицом!
– Здравствуйте, – заговорил я. – Меня зовут Александр Быстров. Я…
И осекся, потому что увидел Мари Стюарт! Почему я не засек ее сразу, ума не приложу?! Заметив меня, она быстро сказала:
– Сэм, немедленно убери с моих глаз этого сопляка!
Кто-то положил мне на плечо жесткую руку и произнес:
«Прошу прощения, сэр, но вы должны пройти со мною!»
Я обернулся. Разумеется, это был автономный манипулятор Единого Церебрума. Вывернувшись из-под его руки я опять попытался заговорить с членом экипажа:
– Послушайте, там у вас переходная мембрана разорвана! На борту механтроп!… Передайте капитану…
Но «член экипажа» не обратил на меня никакого внимания. Он смотрел мимо, словно я пустое место.
– Сэм! – взвизгнула платиновая блондинка. – Убери его!
«Прошу прощения», – забормотал андроид и вытянув верхние конечности, словно зомби, двинулся на меня. Я начал отступать, стараясь не поворачиваться к Сэму спиной.
«Ладно, – подумал я, – теперь не до церемоний. Пора обратиться напрямую к его величеству Единому Церебруму!»
И обратился, невербально, разумеется. Вербалка для искинов такого уровня слишком медлительный способ обмена информацией. Ответа я не получил. Это могло означать все, что угодно. ЕЦ мог не «услышать» меня, или «услышал» и даже принял сообщенное мною к сведению, но не счел нужным ответить. Могло быть и еще хуже. Механтроп мог уже переключить все основные прерывания корабельного мозга на себя. И теперь это человекоподобное чудовище знало о моем существовании.
Осмыслить все последствия этого, я не успел, в стене беззвучно распахнулась мембрана и меня втянуло внутрь эвакуационной капсулы. Вспышка света. Растянутое до бесконечности мгновение телепортации и я в просторном, светлом помещении. С внутренностями у самого горла.
Впрочем, стошнить меня не стошнило, как обычно. Не до того стало. Распахнулась еще одна дверь и чья-то рука, не менее жесткая, чем у андроида, втащила меня внутрь просторного светлого помещения. Я осмотрелся. Судя по сверкающей белизне и разнообразным механоргам, имеющим на корпусе красные крестик, полумесяц и мандалу, это был корабельный госпиталь.
А потом я увидел такое, отчего в голове у меня слегка помутилось. На широком медицинском ложе, которое язык не поворачивался назвать больничной койкой, возлежала Несси. Живая, и с виду вполне здоровая. А рядом стоял огромный и широкоплечий парень. Обыкновенный, вроде, парень в кожаной куртке, узких со шнуровкой штанах и высоких ботинках. Вот только физия у парня было точной копией лица Гарика Морозова – «Моржа», одного из двух легендарных трикстеров, почти двадцать лет назад погибших в «Битве за Узел»!
Призрак в звездолете? Привидение во плоти?
– Прости, – сказал «призрак». – Тебе угрожала опасность, пришлось прибегнуть к медицинскому телепорту.
– А откуда вы… ты… – начал было я, но меня перебили.
– Саня?! – удивленно воскликнула Несси. – Гарик, посмотри! Здесь Саня Быстров, сын Вига и Лиз!
– Отлично, – отозвался «призрак». – Если он хоть чуть-чуть унаследовал способности отца, значит нас уже трое!
Что он этим хотел сказать?
– Саня, – смущенно проговорила Несси. – Это Морж… то есть, Гарик… Откуда он взялся, я не знаю, но он считает, что корабль надо немедленно спасать!
– Да, – совершенно спокойно, будто речь шла об убегающем молоке, согласился Гарик-Морж. – Пока не поздно…
Я не успел ничего сказать в ответ, потому что все тело мое налилось свинцовой тяжестью. Меня повело к стене, которая отчего-то вдруг перестала быть стеной, стремительно превращаясь в пол. Я увидел, как Несси обморочно закатила глаза. Морж умудрился остаться на своих двоих. Он наклонился над женщиной.
– Оста… ня, – пролепетала та, приходя в себя. – Спа… апль…
«Призрак в звездолете» выпрямился:
– Останься с Несси. Ты сильный, если что – поможешь. Хотя сейчас ей ничего не грозит. Госпитальная койка – это еще и противоперегрузочный амортизатор.
– Хорошо, – прохрипел я, силясь устоять хотя бы на четвереньках. – Но… что случилось?
– Шэрон перехватила управление. Корабль ускоряется!
Шэрон?
Пелена спала с моих глаз, несмотря на блэкаут перегрузки.
Разумеется, это была та самая «Блондинка на Узле», единственный механтроп, копирующий женщину. Конечно же. Избавился от своего двойника-человека и проник на корабль. Но зачем?
Подскакивая на ухабах, поднимая гусеницами тучи охристой пыли – красноречивое напоминание о прежнем Марсе – краулер карабкался по старой дороге, некогда проложенной от Хутора до регенерационной станции на Исиде. Краулер был ровесником и дороги, и станции, сооруженной еще на заре эпохи терраформирования – могучая шестиколесная машина с универсальным прицепом. Сейчас в этом прицепе тяжко колыхались полтонны жидкого изотопа лития-700, а в кабине озирали окрестности двое пассажиров. Похожие друг на друга настолько, что с первого взгляда было понятно – близнецы. Рослые и широкоплечие, загорелые и белобрысые, вернее, выгоревшие на жестком марсианском солнышке. Им не было особой нужды отвлекаться на управление краулером – машина самостоятельно везла и себя, и груз. Почтенный транспорт вполне обходился без водителей, его бортовой искин знал эту дорогу, как свои наносхемы.