– На своем рабочем месте. Пойдемте, я вас проведу.
– Ребята, за мной, – энергично скомандовал капитан омоновцам.
И группа, грохоча тяжелыми ботинками по лестницам, устремилась к объекту захвата.
События, предшествующие появлению милиции в институте, развивались вот по какому сценарию.
После визита людей Трубостроева Перетятькин решил задать несколько тревоживших его вопросов Вячеславу Тихоновичу Паленицыну. Поскольку Паляницын уже давно не появлялся в институте и не выходил на связь – а раньше-то дня не проходило, чтобы они не пообщались, не обсудили насущных дел, – пришлось звонить самому.
Паляницын, судя по голосу, был в прекрасном расположении.
– Здравствуй, здравствуй, Нестор Анатольевич. Чего не звонишь?
– Да вот… Вячеслав Тихонович, ты давно в институте не появлялся.
– Волнуешься, значит. Это хорошо. Как там вообще обстановка?
– Да… собственно, я по этому поводу. По поводу обстановки. Сейчас ваши люди приходили.
– Какие у меня люди? Я полковник без полка, – с деланой жалостью в голосе произнес Паляницын.
– Разве ты не в курсе? – осторожно поинтересовался Перетятькин.
– Что, с «мертвяками» проблемы?
– Э-э…
– Говорю, с мертвыми душами нелады?
– Ну, в некотором роде. Тут такое дело, голубчик. Я в твое отсутствие одного субъекта на работу принял… Не надо было, наверное. Да что ж теперь поделаешь. У него эта, понимаешь, тонкоэфирный паразит аномальный.
– Аморальный, говоришь? – хохотнул Паляницын. – И что этот аморальный выделывает? За аспирантками в туалеты подглядывает.
– Не смейся, Слава. Я, наверное, глупость большую сделал. Я генералу Трубостроеву про него рассказал.
– Сам догадался, или кто надоумил?
– Да он мне позвонил. Говорит, надо встретиться. Вот и встретились…
– Ну а про меня разговор был?
– Нет.
– Так что, решил подстраховаться? Молодец. Верное решение. Так кто там, говоришь, «мертвяк»? Тебе известно, где он раньше работал?
Перетятькин помолчал в трубку.
– Я вспоминаю. Что-то с космосом…
– «Астероид «Железный Странник»?
– Да, какая-то дочерняя фирма.
– Ну, рассказывай дальше.
Перетятькин выложил все, включая сегодняшний визит СБ-шников. Рассказав же, ощутил некоторое облегчение. Даже вздохнул: столько дней находился в напряжении. Да каких там дней, недель, почти месяц. Ибрагимов дергает, Служба бБезопасности дергает, Жека выкрутасы выкидывает, способность видеть паразитов утрачена, а здесь этот паразит сидит на шее, а ты за него перед генералами бери и отдувайся. Какой человек такое выдержит?
– Ну, а от меня чего хочешь? – выслушав внимательно собеседника, отозвался Паляницын. – Может, совета?
– Да, хотелось бы услышать.
– Мой тебе совет – собирай манатки и дуй отсюда. Вообще уезжай. Понял? Деньги есть? Связи за границей есть? Вот и вали.
– Настолько все запущено?
– Вот именно, что запущено. Запустили процесс не мы с тобой. А высшие силы, – Паляницын имел в виду Чичикова. – Так что вали.
Перетятькин слова про высшие силы понял в своем контексте. Значит, Ибрагимов и отцы города вцепились-таки друг в друга. Паны дерутся – у холопов лбы трещат.
– Понимаю, Лаврентий, понимаю. Все понимаю.
– Да что ты там понимаешь? Наверное, об Ибрагимове подумал?
– Тс… Не надо по телефону.
– Ну не надо так не надо. Прощай.
– Всего наилучшего, – растерянно пробормотал директор.
«Лаврентий знает все. И вправду бежать, что ли? Надо это все как следует обдумать», – решил Нестор Анатольевич.
А Паляницын между тем уже звонил городскому мэру. Он решил, что будет интереснее, если о кудесах Трубостроева узнает Игнат Матвеевич. Крепкая порция адреналина ему в лыко не станет. Пускай порадуется за своего дружка. «Это вам не шестерок шерстить. Нечего было на Паляницына наезжать – теперь у меня повоюете. Помашет вас синяя птица своим крылышком моей удачи, козлы».
Паляницын сделал анонимный звонок в приемную мэра. Сказал, что Игнату Матвеевичу очень интересно будет узнать, что генерал Трубостроев в это время изымает из Института прикладной кибернетики некоего гражданина Стукалина, изымает по интересующему Игната Матвеевича вопросу.
Реакция Игната Матвеевича несколько обескуражила секретаршу. Она доложила об анонимном звонке скорее для проформы, да и то только потому, что там прозвучала фамилия генерала Трубостроева. Игнат Матвеевич не дослушал, дико завизжал, воздел кулаки, затопал ногами, а потом, роняя слюну, рявкнул: «Пошла вон, дура!» В этом году слово «дура» в свой адрес секретарша еще не слышала.
Всю ночь мэр пил водку, а под утро позвонил в хорошую фирму и заказал себе хорошую девочку, чтобы снять все еще не отпускавшее его напряжение. Для высшего контингента в фирме всегда и в любой час имелись первосортные девочки, в смысле удовлетворяющие «крестьянским» вкусам городских начальников. Те, как известно, жердей-манекенщиц на дух не выносили. А предпочитали формы пышные, «шоб было где расположиться и за что подержать», и простую, без выпендрежа душу.
Когда Игнат Матвеевич привел себя в порядок, когда принял душ, позвонил он из дома начльнику городской милиции и затребовал надежных и исполнительных людей для одного секретного дела. И велел быть наготове, ждать его звонка.
Придя на рабочее место, отзвонился Перетятькину и, ничего не объясняя, спросил – где работник Стукалин.
– На рабочем месте, Игнат Матвеевич, – последовал ответ.
– Ф-фух!.. – прикрыв трубку ладонью, шумно выдохнул мэр. – Ну… бывай. Работай, Нестор…
– Анатольевич.
– Вот-вот, работай.
Группа захвата ворвалась в отдел алгоритмизации, как смерч, торнадо, вызвав изрядный переполох. Сотрудники были расставлены вдоль стены, один лишь Семен Семенович Стукалин продолжал пребывать за своим столом, играл в «крестики-нолики».
– Ну, показывай, который из них Стукалин? – обратился к Перетятькину, прохаживаясь вдоль шеренги сотрудников, капитан.
– Да собственно… зря вы людей так побеспокоили. Стукалин во-он сидит.
– Где?
– Да вон же он, у окна.
– Ты мне мозги не пудри, я на службе, – обиделся капитан. – Ребята, – повернулся он к омоновцам, – вы там видите кого-то у окна?
Омоновцы решительно никого у окна не увидели. У Перетятькина задрожали губы, а потом задрожали колени, когда он подумал, как станет объяснять капитану, что тот, кого он не видит, на самом деле существует. Но события потекли по иному руслу. Мент снял фуражку, отер локтем пот, добродушно улыбнулся и выдал: