Book.

Зло. Равнодушье. Зависть.

Вот и замкнулся круг.

Может, я что не понял, —

Было не до того.

Но эту ночь запомнил:

Трое — на одного.

ДИАЛОГ

— Уйди.

— Уйду… но все к твоим ногам —

Все, от полночных звезд до славы липкой,

Все, что в душе и что в руках, — отдам,

И ничего — взамен. Даже улыбки.

Всю душу выгребу — нигде ни закутка,

Чтоб затаиться чувству или слову,

Чтоб не была протянутой рука,

В которую ты вложишь камень снова.

Чтоб мысли вновь — прозрачны и легки,

И чтоб всегда — прекрасная погода.

Чтоб знанья жизни не были горьки

И сердце вдруг не спотыкалось с ходу…

— А что ж тебе?

— А мне — горячий чай,

Чтоб от тоски в душе не захлебнуться.

Чтобы тебя не встретить невзначай,

А встретив вдруг — спокойно отвернуться.

Чтоб жить — ни на ноже, ни по ножу,

Чтоб — нелюбим, так уж хотя бы понят…

— Уйди!

— Уже полжизни ухожу,

Но в спину снова гонят, гонят, гонят!

И глуше шаг, и в жилах вязнет кровь,

И незачем во всем искать основу, —

Уж если это мы зовем «любовь»,

Зачем нам «жизнь» и «смерть» —

Два лишних слова.

* * *

Зима… Опять зима: деревья, как игрушки,

И самый чистый снег ложится в грязь дорог.

А у виска свистит шальным ядром из пушки

Случайно кем-то брошенный снежок.

Вон, девушка прошла и улыбнулась будто,

Но я прибавил шаг: торопят сотни дел.

А вдруг это судьба вот этим самым утром

Мне улыбнулась вслед, а я не разглядел?

К героям прошлых лет не стоит и тянуться.

На душах ставим крест и надпись «гололед»…

Я сам не соглашусь вот, прям сейчас, рехнуться,

Копье наперевес, меч в зубы и вперед!

Как много в мире зла, как мало Ланцелотов…

Как много пышных фраз, как мало просто слов.

И острый дефицит бродячих сумасбродов,

И не хватает струн, и песен, и стихов.

А может, все не так? Ведь сердце бьется вроде.

А может быть, сейчас, не глядя, в сей момент —

Ту девушку догнать, спросить хоть о погоде

И отпустить один старинный комплимент?

Я с места взял в карьер, причем, довольно лихо.

Надежды никакой, но все-таки успел!

Взглянула, не дыша, потом назвала психом

И улыбнулась так, что я чуть не запел.

…Зима, опять зима. А печь трещит о лете.

Безверье и тоска уносятся в трубу.

И коль в твоей душе хоть искорка, да светит,

Надвинь на брови шлем и — встреть свою судьбу.

* * *

Жду звонка. А вечер в тучах тонет…

Жду звонка. А телефон молчит.

Кресло подо мной скрипит и стонет,

Предъявляя перечень обид.

Вновь вздохнет басовою струною

Белая гитара у стены…

Уведет старинной ворожбою

Гумилев в загадочные сны.

Мир волшебный, трепетный и робкий

Тайной слов чарует и манит…

Я же расшибу эту коробку,

Если вот сейчас не зазвонит!

Как дурак, сижу весь вечер дома:

Тишина — как будто бы назло.

«Позвоню…» О боже, как знакомо!

Аж от скуки скулы повело…

Обещала в шесть, а скоро десять.

К черту и угрозы и нытье!

Но терпенья чашу перевесит,

Если… Зазвонило! Да?.. Але?!

Да, квартира… Да… А что за дело?

Маму? Да, пожалуйста. Прошу-с…

Все. Довольно. Хватит, надоело:

Я устал, я просто спать ложусь.

…От трезвона трубка как подскочит!

Я спросонок хриплый и — суров:

— Ты сума сошла? Двенадцать ночи!

Спать пора, какая там любовь…

Бросила… Ну все… пошла топиться?!

Впрямь дурак — ничто не излечит…

Завтра извинюсь… Сейчас не спится?

Нету сна… И телефон молчит.

* * *

Ты просила написать? Будь по-твоему.

Окунемся, так сказать, в дебри прошлого.

Вот и память брызжет болью утроенной,

И плохое помнит все, и хорошее.

Понимаешь, ты такая красивая,

Нет семнадцати и жизнь беззаботная.

А моя душа — не небушко синее,

Хоть, конечно, и не тина болотная.

Понимаешь, просто сердце — как выжжено

Ожиданьями, молчаньем, разлуками.

В клетке ребер бьется горько-униженно,

А лечу его я сказками глупыми.

Было время — сам глядел ясным соколом,

Сам судьбу ковал и мог — невозможное.

Только встретилась одна, невысокая,

Сразу стал ручным и стреноженным.

Было время, вешний град в спину выстрелил,

И последние снега птицы выпили…

Душу под ноги ковром ей так и выстелил, —

Вот об этот-то ковер их и вытерли.

Даже обуви не сняв: эка невидаль!

Эх, дурная голова, масть бубновая…

Старых песен голоса тают медленно,

А смогу ль назвать тебя песней новою?

Целоваться-то и то — не обучена…

А играть с тобой себе не позволю я.

Что же сердце так и точит, и мучает?

Или жаль чего, иль так — меланхолия?

Нелегко на свете жить, как распятому…

Впрочем, кажется, привык и не жалуюсь.

Но — со мной иль не со мной — дело пятое,

Будь счастливой…

Будь счастливой! Пожалуйста…

* * *

Все одной тебе —

Весь свой мир отдам:

Пусть во сне — да твой,

Не ничей…

Облака смешав,

Я воздвигну храм

В позолоте степных лучей.

Все везде успев,

Все и вся любя —

До шальной волны краток срок, —

Из песка дворец

Вылью для тебя,

Ах, какой на Волге песок!

И на дне морском

Звезды все собрав,

И на небе — мне хватит сил, —

Все к твоим ногам…

А уж прав — не прав? —

Весь вопрос лишь в том: