А еще… но об этой причине Нефертити старалась не думать вообще.
Она взяла с собой в Фивы детей – трех младших девочек. В Ахетатоне остались только две старшие. Почему-то сейчас Нефертити радовалась, что Меритатон не приехала. Малышам путешествие доставило огромное удовольствие. Кроме того, теперь при ней постоянно был Тутанхатон. То, что мальчик будет жить у Нефертити, решилось как-то само собой, Мутноджемет возражать не стала, видно, понимая, что сестре уж очень тошно.
Когда приехал Семнехкаре, Тутанхатон прилип к нему, не отходя ни на шаг. Они сразу подружились, невзирая на возраст, царевич учил племянника стрелять из лука, катал на колеснице, даже взял с собой на охоту.
Поэтому не встречаться с будущим мужем своей дочери у Нефертити никак не получалось, Семнехкаре ежедневно бывал у них во дворце, и его голос то и дело слышался вперемежку с восторженными воплями сына Бакетамон.
У Нефертити внутри росла паника: слышать царевича, видеть его красивое лицо, знать, что он рядом, и быть спокойной никак не получалось, тем более сам Семнехкаре всячески старался то попасть на глаза царице, то вообще остаться с ней наедине. Это могло сойти за простое желание понравиться матери своей будущей супруги, если бы не взгляды, которые кидал царевич на Нефертити!
Заметно, что Семнехкаре воспитывался у Хоремхеба. Бравый вояка мало внимания уделял дворцовому этикету и всяким приятным вещам. Это сказывалось, мальчик не слишком приучен к лести и правилам поведения в обществе женщин.
Нефертити не могла понять, хорошо это или плохо. Неиспорченный красивый молодой человек был интересен, но он станет легкой добычей придворных дам и наделает много ошибок. Услышав такое рассуждение, Мутноджемет расхохоталась:
– Нефертити, так возьми его под свою опеку! Кому, как не тебе, позаботиться, чтобы муж твоей дочери не наделал глупостей?
Нефертити изумленно уставилась на сестру:
– Сама Меритатон и позаботится.
– Глупости! Меритатон не той породы!
– Какой еще породы?
Мутноджемет взяла сестру под руку, чуть провела в сторону по дорожке сада, внушая:
– Ты взрослая и опытная, научи Семнехкаре вести себя с придворными так, чтобы никто не посмел над ним смеяться. Кроме того, ты должна научить его править.
– Кто тебе сказал, что пер-аа сделает его своим соправителем?
– А ты на что?! Посмотри, лучшего соправителя не найти: послушен, хорош собой, ласков… А?
Мутноджемет долго соблазняла царицу выгодой такого варианта развития событий. Через некоторое время Нефертити поверила, что действительно лучше и быть не может. Она убедит пер-аа, что Семнехкаре должен жениться на Меритатон, такова была воля его матери царицы Тийе, а также что царевича необходимо сделать соправителем, чтобы он смог взять часть забот на себя, во всяком случае, тех, что связаны с выездом за пределы Ахетатона. Все получалось так логично и красиво, что царица обрадовалась. В глубине души Нефертити понимала, что есть еще одна причина – ей самой очень хотелось почаще видеть красивого царевича. Но уж об этом она старалась даже не думать.
А Мутноджемет, убедившись, что ее задумка сработала, довольно хмыкнула: ну, Эхнатон, теперь берегись! Главное – найти противному уроду хорошую замену. Нефертити явно понравился молодой царевич, теперь дело за малым. Она так и сказала самому Семнехкаре:
– Я все сделала, что смогла. Теперь твоя очередь.
Царевич густо покраснел.
– Да не красней ты! Влюблен, так действуй! У царицы муки одиночества, пользуйся минутой.
Осторожно выскользнув из комнаты, Нефертити снова отправилась в Большой дворец, почему-то очень захотелось еще раз ощутить себя маленькой девочкой. Здесь за ней никто особо не следил, разве что верная То-Мери, но та делала все незаметно, не мешая хозяйке наслаждаться свободой.
На Фивы уже опустился вечер, огни во дворце почти не горели, только кое-где зажжены разноцветные светильники из алебастра, придавая помещениям самый причудливый вид. Но Нефертити не было нужды ярко освещать дворец, она и так помнила каждый коридор и смогла бы пройти с закрытыми глазами…
В малом тронном зале кто-то был. Ей стало страшно, а через мгновение царица в панике едва не бросилась прочь, но вовсе не из-за испуга – у второй колонны, разглядывая изображение на стене, стоял… Семнехкаре! Услышав легкие шаги, царевич оглянулся и тоже замер. Теперь бежать глупо. Они стояли, разделенные несколькими шагами, и молчали…
Первой нарушила тишину Нефертити, она попыталась изобразить удивление:
– Что ты тут делаешь один?
Царевич словно проснулся, радостно рассмеявшись:
– Я здесь часто бываю с детства. Здесь есть забавная уточка с утятами, пойдем, покажу!
Нефертити послушно вложила пальцы в его руку, отметив силу и ласку мужской ладони одновременно. Стало ясно, что эта рука никогда ее не отпустит. Сердце билось так, что стук, казалось, слышен на весь тронный зал. Она знала, о какой уточке идет речь.
Действительно, Семнехкаре показал ей те самые желтые комочки, спешащие за матерью. Царица тихо рассмеялась, кивнув на поцарапанного охотника:
– Твоя работа?
Семнехкаре чуть смутился, словно она застала его за порчей рисунка, опустил голову.
– Знаешь, я в детстве тоже мечтала выколоть ему глаза, чтобы не смог попасть!
Теперь рассмеялись уже оба, и стало так хорошо и покойно, как было когда-то рядом с Эхнатоном.
Ближайший светильник довольно далеко и почти не освещал уточку и охотника, но оба знали, что они там. Нефертити даже не поняла, как получилось, что Семнехкаре притянул ее к себе, она запрокинула голову, и большая синяя корона упала, освободив волосы. Роскошная грива почти укутала всю спину женщины. Царевич обомлел:
– У тебя такие волосы…
– А ты думал, я лысая? – улыбнулась Нефертити.
Дальше происходило то, что было категорически невозможно, он зарылся лицом в эти вкусно пахнущие волосы, потом нашел ее пухлые, истосковавшиеся по поцелуям губы, потом его губы скользнули ниже на красивую шею, потом еще ниже… От губ не отставали и руки…
Снова видеть чьи-то влюбленные глаза, слышать взволнованный голос, понимать, что это из-за тебя, понимать, что тебе не просто поклоняются как царице и красивой женщине, а любят и желают… После больше чем года откровенного пренебрежения мужа Нефертити снова накрыла волна любви и обожания. Это всколыхнуло такие чувства, которых она сначала попросту испугалась.
Даже если бы Семнехкаре был некрасив или глуп, он разбудил Нефертити. Но царевич красив и умен. Умен не умом государственного мужа или философа, а скорее просто умом хорошо воспитанного мальчика. У него не было придворного лоска, который мог оттолкнуть Нефертити, не было откровенного желания власти, зато было восхищение жизнью и ею самой – именно то, чего царицу лишил супруг.