Тяжело вздохнув, она все же решила хотя бы съездить, посмотреть на детей. Может, им удастся отпроситься и навестить мать уже добром? Но сначала надо привести в порядок сам Изяславль, а то стоит запущенный. Негоже сыновьям видеть, что мать опустила руки, два года уже сидит и льет слезы. Ее мальчики еще станут сильными князьями, чуть позже она придумает, как вернуть им Киев, а пока должна поднять Изяславль для старшего сына! Изяслав не виноват, что мать не смогла дать ему великокняжеский стол, значит, будет сильным князем сильного Полоцка, крепче своего деда Рогволода, и она, Рогнеда, сделает для этого все! Довольная такой задумкой, немного помечтав, Рогнеда наконец улеглась. Но не успела смежить веки, как приподняла голову и прислушалась. Нет, она не ошиблась, где-то залаяла и, заскулив вдруг, стихла собака. Сердце бешено билось, точно предчувствуя какую-то беду.
Изяслав спал в соседней горнице, куда попасть можно только через материнскую. Рогнеда на цыпочках подошла к двери, прислушалась. Нет, и мальчик, и его мамка Аринья сладко посапывали во сне. Она вернулась к себе, также тихо прошла к окну, остановилась, не выглядывая. И вовремя, потому что увидела, как через тын перелезают двое. Видно, собаки их знали, потому не забеспокоились. Первой мыслью было, что это князь прислал своих людей убить ее или похитить сына! Но сына Владимир мог забрать и без ночного нападения, а к чему убивать ее? У княгини сердце зашлось от ужаса.
Раздумывать некогда. Кто бы это ни был, он уже в тереме, крыльцо и запертая дверь не помеха тому, кто знает, как пройти мимо собаки. Глянув еще раз в окно, она убедилась, что чужие тенью скользнули в дом. Мысленно Рогнеда ругнулась на гридей, если те не задержат татей, то на кого ей еще надеяться? Что делать? Кричать?
По переходу к ложнице кто-то тихо крался. Почти бесшумно слегка дернулась дверь, но отвалилась только чуть, дальше не позволил большой крюк, накинутый Рогнедой. В образовавшуюся щель просунулся узкий клинок, поддел крюк и осторожно опустил вниз. Теперь дверь можно открыть без сопротивления. Рогнеда сама требовала, чтобы дверные петли по всему терему смазывали, терпеть не могла скрипа. Его и не было. Человек, видимо, прислушался. Тихо… На ложе темнела груда накидок, наверное, это сладко спит, завернувшись, хозяйка. Все знают, что Рогнеда любит мягкую постель и множество накидок. Огня нет, все спокойно. Чужак также осторожно шагнул через порог и… тут же рухнул от удара из-за двери. Для верности Рогнеда обрушила скамью на его голову еще раз. Убедившись, что ночной гость не шевелится, оттащила в сторону и сразу закрыла дверь снова. Кто знает, сколько еще татей в ее доме? Теперь крюк был заложен дополнительно большой щепкой, чтобы его запросто не сбросили. Выскочившая на шум Аринья застала хозяйку за странным занятием — та пыталась подтащить большой короб к самой двери. Рогнеда приложила палец к губам, чтобы мамка не закричала, и махнула рукой, призывая помочь. Вдвоем они справились быстро. Но Аринья все же крикнула от ужаса, когда невольно наступила на лежавшего в стороне оглушенного татя.
— К-кто эт-то?
— Надо связать! — деловито потребовала Рогнеда и принялась заматывать руки мужика своей рубахой, выхваченной из короба. Тать, похоже, начал приходить в себя, стал дергаться. — Свяжи ноги!
Аринья делала все бестолково, пришлось взяться самой. Вдруг Рогнеда прислушалась, замерев. Так и есть, по переходу идет еще кто-то. И тоже крадучись. Да где же эти гриди?! Ругнувшись про себя на бездельников, она схватила другую рубаху и постаралась запихнуть мужику в рот, чтобы не орал. Дверь толкнули, но она не поддалась совсем, не позволил приставленный короб. Похоже, с той стороны налегли плечом. Это уже серьезно, Рогнеда, пробормотав: «Да что же это такое?!», бросилась к окну и распахнув, закричала во весь голос:
— Помогите! Нападают! Вышан! На помощь!
По переходу от ложницы кто-то со всех ног кинулся вон, а внизу наконец-то проснулись гриди, затопали, забегали. Немного погодя в дверь постучал сам сотник:
— Княгиня, что случилось?! Что за крик?
Рогнеда кивнула Аринье на короб:
— Давай откроем.
Когда в ложницу ввалился Вышан, уже проснулся и Изяслав. Мальчик стоял на пороге своей ложницы, с ужасом разглядывая валявшегося на полу связанного мужика.
— Княгиня, чего ты испугалась? Приснилось что? Нет же никого…
Рогнеда фыркнула как кошка и указала на татя:
— А этот здесь откуда?! В гости пришел?!
Вышан задал наиглупейший вопрос:
— Кто это? Откуда он тут?
— Совсем от безделья соображать перестал?! — не на шутку разозлилась Рогнеда. — Это я тебя должна спросить, как попал в мою ложницу среди ночи тать! И где в это время были гриди, которые должны охранять нас с сыном?!
— А как ты его связала? — зачем-то поинтересовался сотник.
— Нужно было ждать, пока вы проснетесь или он меня убьет? — ярость княгини не знала предела.
Злоумышленника утащили вниз. Это оказался не раз привозивший дань житель соседней веси, он хорошо знал, что гриди ленивы, спят всю ночь беспробудно, и собак заранее прикормил, чтоб не лаяли. Но как ни пытали, второго сообщника не выдал. Рогнеда, так и не сомкнувшая всю ночь глаз, едва держалась на ногах, потому допрашивать до утра не стала, велела только стеречь, а если упустят, обещала сама удавить виновных в ночном кошмаре. Теперь гриди, чувствуя свою вину, уже не спали.
Княгиня с трудом успокоила сына, снова уложила его и еще долго лежала, размышляя над тем, как защитить себя и Изяслава, ведь на дружину надежды никакой.
Утром Рогнеда первым делом открыла тот самый большой короб, до которого так и не дошли руки за полтора года. Замерла, разглядывая свои наряды. В коробе не было только неудачного свадебного, остальное все забрала с собой, не желая, чтобы кто-то надевал ее платья. Вот это зеленое очень нравилось князю, Владимир говорил, что у нее глаза становятся тоже зелеными, а румянец на щеках ярче. Зеленый бархат отброшен в сторону, сейчас не до него. Рогнеда взяла в руки следующее, красное, по подолу расшитое золотыми невиданными птицами. Приложила к себе, оглянулась и тут поняла, что в ложнице нет даже медного блюда, в которое можно посмотреться! И это у нее, обожавшей разглядывать свое отражение при любой возможности!
Рогнеда с трудом разыскала среди вещей маленький кусок стекла, вставленный в серебряный оклад, но отражение совсем не обрадовало. В зеркале отразилась бледная, замученная думами и бессонницей женщина. Куда подевался властный, чуть надменный взгляд гордой полоцкой княжны? Где знаменитая посадка головы? Где румянец? Княгиня покусала губы, чтобы вернуть былую яркость, но это мало помогло. Сведенные к переносице брови не желали возвращаться на свои места, жесткая складка, вдруг появившаяся между ними, не исчезала, никакого блеска в глазах, живости в чертах лица.
— Это я?! — ужаснулась своему отражению Рогнеда. Зеркало полетело в угол, обиженно звякнув. Оно-то в чем виновато, если красавица превратилась в старуху?