– Рус, но до зимы еще далеко, мы могли бы пройти еще часть пути…
Конечно, Аней прав, по воздуху только полетели паутинки, на деревьях много зеленой листвы, даже самые мелкие лужицы ни разу не покрылись ледком, и изо рта днем не идет пар, и птицы не улетели, как делали все прошлые годы. Но Рус помотал головой:
– Дальше на север холодней, там зима уже наступила. Нужно оставаться здесь или чуть подальше, но не на полуночь, а в стороне. Мы обойдем эти холмы… слева! – вдруг показал он рукой на закат. – Но встанем, как только найдем удобное для зимовки место. Я не хочу, чтобы еще кто-то погиб от холода или упал без сил!
Люди согласно загалдели. Конечно, когда они прошли уже такой путь, хотелось поскорее добраться до Рипейских гор и хотя бы посмотреть на них, но Рус прав, за одну возможность увидеть перед собой долгожданные сверкающие вершины не стоило рисковать множеством жизней.
Вдруг кто-то сообразил:
– Рус, а как Словен?
Князь лгать не стал:
– Он пока думает.
– Так что же, Родам делиться?
– Завтра решим.
Когда Словен все же нашел в себе силы спуститься к стану, его встретили сообщением:
– Рус решил, что его Род не будет пока искать горы Рипы, а поищет место для удобной зимовки! А мы как?
Люди смотрели напряженно, за столько лет все так перемешались, что сейчас делить Роды – резать по живому. Словену очень хотелось сказать, мол, Рипейские горы искать не стоит, их нет, но он промолчал. Только кивнул:
– Подумаем.
Но в шатер к Русу не пошел, не желал видеть обманщика Тимара. Теперь никто не смог бы переубедить Словена, что Тимар не таков! «Пойдем на полуночь! Пойдем на полуночь!» – мысленно передразнил он волхва. Завел в студеные леса, а сам упал без сил. И спроса с него никакого. Небось был бы здесь Нубус, того камнями бы закидали.
Мелькнула злая мысль, что, узнай родовичи правду, не поздоровилось бы и Тимару.
Словен понимал, что Рус прав в одном – злостью беде не поможешь, пока не успокоится, решение принимать нельзя. Но досада глушила все разумные мысли, потому князь отправился куда глаза глядят с одним луком за плечами. За ним осторожно скользнул Волхов.
В стане, конечно, заметили, что Словен вернулся отдельно от младшего брата и к тому в шатер проведать Тимара не зашел, а потом и вовсе куда-то исчез в одиночку. Родовичи решили, что братья поссорились, небось твердый Словен требовал идти вперед, а Рус, пожалев недужного Тимара и еще многих, решил пока остановиться. Так уже бывало не раз, именно по настоянию Руса Роды останавливались, когда еще можно было бы идти вперед. И Рус всегда оказывался прав, не подготовься они к суровой зиме на шестое лето, некому было бы и сейчас ломать головы над тем, как быть, погибли бы тогда все.
Но люди понимали и Словена, уже невтерпеж дойти наконец и своими глазами глянуть на эти сверкающие вершины, за которыми благословенная Земля предков. Только дивились – как получилось, что ныне Рус оказался мудрее старшего брата? Видно, время учит многому, а годы, прожитые в тяжелой борьбе не просто за себя, но и за жизнь Рода, воспитали из Руса настоящего мудрого князя. За его Род можно только порадоваться.
Конечно, это не горы Рипы, но места благодатные. В лесу видимо-невидимо дичи, в реках и многочисленных озерах рыбы, на берегах птицы, под ногами ягод, сколько угодно травы для скота… Никакого намека на засуху, напротив, иногда дождей даже много. Как и мелких мошек, немилосердно жалящих лицо, руки, шею. Но к этому можно привыкнуть.
Если найти места посуше, то вполне можно жить. Но как же тяжело расставаться с мечтой о благословенных землях! Им много раз встречались места, где можно сытно жить, только трудись, не ленись. Роды могли остаться и там, но упорно шли вперед в поисках заветных Рип. И что теперь? Как сказать людям, что таких нет?
Словен даже не позаботился приглядеться, куда идет. Такого с ним никогда не случалось! В незнакомых местах, а теперь все вокруг такие, он примечал каждое дерево, каждую ложбинку, каждый ручеек и возвращался обратно, ни разу не заплутав. Но на сей раз князь был настолько подавлен услышанным, что шел и шел, не заботясь о возвращении. Если честно, то даже возвращаться не хотелось, хотелось лечь, смотреть в осеннее небо, следя за белыми облачками, и ни о чем не думать.
Словен устал, очень устал за много беспокойных лет, когда не позволял расслабиться ни на минуту ни себе, ни родовичам. Все было подчинено одной мысли: дойти до Рипейских гор и найти Землю предков! Ради этого положено немало сил и даже жизней. Он забыл, что значит любить женщину, ласкать детей, забыл о милосердии, о доброте, он забыл самого себя. Все время требовал и требовал, гнал и гнал Роды вперед за мечтой. И все для того, чтобы, увидев эти холмы, узнать, что здесь когда-то были горы Рипы?!
Отчаянье сжимало сердце Словена ледяной рукой, он на ходу обрубал ветки, попадавшиеся под руку, швырял их в сторону, топтал многочисленные грибы, сбивал ягоды. Ничто не могло обрадовать князя. Наконец, упершись в берег лесного озера, обессиленно присел на большой валун. С тех пор как они покинули Треполь, осень одиннадцатый раз устилала землю листьями. Вырос Волхов, виски самого князя посеребрила седина, безусый Рус превратился в крепкого мужчину. Умерла Полисть, погибла Илмера, нет больше старого Добрилы, медведь задрал отца Славуты, а сам мальчишка превратился в красивого рослого парня, на которого заглядываются девки… Многих нет, немало народилось и детишек, которые не знают, что такое Треполь и большие дома, не ведают степного запаха полыни, никогда не увидят родных для их родителей мест. А сами родители?
Мелькнула шальная мысль – повернуть обратно, пройти снова этот путь и увидеть Треполь! Но что он там скажет? Что Тимар ошибся и столько лет потрачено зря? Да и как объяснить людям, что их мечта сузилась до невысоких холмов?
Словен долго сидел, глядя на гладь озера, на стаи уток, одна за другой опускавшиеся на воду, на заросли ивняка по берегам. Вдруг он заметил, что стало темнеть, и, оглянувшись, осознал, что не представляет, где находится и даже в какую сторону ушел от стана. Это открытие было неприятным. В незнакомых местах так легко не просто заблудиться, а попасть в беду. После того как в болоте на их глазах утонул большой лось, родовичи побаивались ходить без оглядки. Вспомни Словен, что по пути обломал немало веток, он легко бы нашел дорогу обратно, но князь делал это не задумываясь, а потому и запомнить не мог.
И вдруг услышал голос Волхова:
– Отец!
Сначала решил, что просто почудилось, но от дальних кустов к нему двинулась фигура сына.
– Ты откуда здесь?
Волхов не ответил, лишь присел рядом на валун и тоже задумчиво уставился на воду. Солнце уже скрылось за верхушками деревьев, пора возвращаться, но Словену совсем не хотелось признаваться сыну, что он не знает дороги. Видно, сам Волхов шел за ним тайком, не догадываясь, что отец идет бесцельно.