Кому князь мог сказать о своей задумке? Кого еще мог заинтересовать Вселенский собор? Конечно, митрополита Кирилла. Хорошо, что Кирилл жил не в разоренном Киеве, а в привычном и почти родном Холме, далеко ходить не пришлось, и виделись они с Даниилом часто. Митрополит на предложение князя ответил не сразу, чуть помолчал, потом осторожно проговорил:
– Сам не поеду. Не готова русская церковь к такому разговору, по своему разумению от имени всех говорить не могу, где они все-то? А если свое мнение за общее выдам, тоже не дело будет… А чтобы про татар рассказать, человека толкового найду. К нему вопросов будет меньше, чем ко мне, пусть скажет, что следует, и в споры да договора не вступает.
Даниил понял, чего боится митрополит. Ему обязательно придется говорить с папой об объединении церквей, а он сам решать такой вопрос не имеет права, и даже как митрополит Всея Руси говорить тоже не может, ведь лишь назван, но не рукоположен. Вот когда пожалели, что до сих пор в Никее не побывал. Но в том не их вина, патриарший престол Никеи пустовал, много лет не к кому ехать было.
– Кого отправишь?
– Есть монах один, Петром кличут. Только, мыслю, князь, что никто не должен знать, что он от нас с тобой, пусть имени не называет.
– Боишься, чтоб татарам не выдали?
– У папы среди поганых своих людей много, у ханов в Европе тоже. Не рискуй, до поры скрывать надо.
Так и поступили, в Лион на Лунгдунский Вселенский собор поехал Петр, не назвавший за собой ничьих имен, хотя все понимали, от кого он. Европа, уже испытавшая на себе силу татарских войск, теперь надеялась на хитрость своих послов, а еще на заградительную силу Руси, которую нужно было срочно привести к послушанию латинской церкви. Пока это не слишком получалось, но следовало поторопиться.
Папа Иннокентий IV прекрасно понимал, что такой лакомый кусок, как раздираемая татарами и собственными ссорами Русь, упускать грешно. Не успел закончиться собор, а в путь уже собрался францисканский монах Иоганн Плано-Карпини с весьма обширными поручениями прежде всего к князьям Романовичам – Даниилу и Васильку.
Однако подготовка монаха с вроде бы мирными предложениями вовсе не помешала закрыть глаза на рыцарское наступление угров на Галичину. Еще шел Собор, открывшийся в конце июня, а в начале августа рыцари, ведомые опытнейшим воеводой Фильнием, вместе с польским войском под командованием Флориана Авданца двинулись сначала на Перемышль. С ними шли и отряды Ростислава Черниговского, все-таки ставшего недавно зятем короля Белы.
Легко захватив Перемышль, рыцари направились к Ярославу, стоящему на левом берегу реки Сан. Рыцари считали поход легкой прогулкой. Над Южной Русью нависла страшная опасность. Многие города еще не восстановились после батыева погрома, некоторые только-только поднимались из пепла, но все еще стояли полупустыми. Надежда снова оставалась только на князя, и на сей раз он не подвел.
Даниилу принесли известие о наступлении, когда объединенные войска уже стояли под Ярославом. Город оказался хорошо укреплен, а его жители сдаваться рыцарям не собирались. Это было неожиданностью для Флориана и Ростислава, они могли сколько угодно похваляться найти и уничтожить Даниила и Василька, но уйти, оставив за спиной Ярослав, не рискнули, а брать его было нечем. Пришлось посылать в Перемышль за стенобитными орудиями. Это дало Даниилу время собрать свое войско.
Услышав о нападении Ростислава с объединенным рыцарским войском, он просто позеленел от злости, рука хватила по столу так, что зазвенели стекла в окне.
– В Лионе Собор против татар, а свои же вместо того, чтобы собираться против общего врага, снова друг с дружкой воюют!
Даниил Романович был не прав, никто в Лионе против татар ничего организовывать не собирался. Для красного словца папа Иннокентий, конечно, объявил новый крестовый поход, но только на словах. Татары ушли за Русь в степь, и снова их в Европе не ждали. Если пойдут еще раз, так сначала на пути встанет Даниил Романович. При этом никто не задумывался, что Даниила Романовича не следовало бы ослаблять, у каждого были свои интересы, и отхватить кусок чужой земли или пограбить, если появлялась такая возможность, рад каждый.
Даниил отправил гонцов к Конраду и литовскому Миндовгу. Оба ответили согласием прислать помощь, но не успели.
– Ждать Миндовга будем, князь?
– Нет, – мотнул головой Данило. – Нельзя пускать врага на свою землю. Сами к Ярославу пойдем. Андрей, – повернулся князь к дворскому, – пройдешь со своими осторожно, посмотришь, сколько их, что вокруг творится, округу посмотришь, как подступить лучше. Отправь кого в город, чтоб держались, чтоб знали, что мы идем.
Дворский склонил голову:
– Сделаю, Данила Романович.
– Поспеши.
– Ныне выйду.
Андреев отряд сделал все как надо – и разведал, и сообщение передал, и вокруг все приглядел.
А увидели русские разведчики удивительное. Ожидая подвоза пороков и будучи совершенно уверены, что Даниил и Василько либо запрутся в своих городах, либо вообще сбегут, узнав о пришедшей силе, рыцари… устроили подле города турнир!
Ярославцы с недоумением смотрели со стен, как с криками и грохотом сшибаются меж собой закованные в латы рыцари на таких же обвешанных защитой конях. И хотя турнирное вооружение было куда более легким, чем боевое, грохот стоял неимоверный. Это хороший способ запугать горожан, чтоб заранее поняли силу осаждавших. И если бы не сообщение о подходе войска князя Даниила, кто знает, как повернуло бы… Ярославцы стояли на смерть, швыряя со стен камни и меча стрелы. Рыцари не рисковали подходить к стенам близко, но это их не беспокоило.
Город был прекрасно защищен рекой, глубоким оврагом и густым лесом, но это же защищало от неожиданных неприятностей и само войско осаждавших. Даже если откуда-то и возьмутся рискнувшие напасть на такую силищу, то пройти можно было только глубоким бродом. Но рыцарское войско никого не ожидало, а потому летели в стороны комья земли из-под копыт лошадей, грохотали копья о щиты, кричали люди, ржали кони…
Ростислав сразился с рыцарем Воршем и довольно неудачно, не по правилам турниров убивать или калечить врага, достаточно выбить его из седла, что и сделал Ворш. А вылетев, князь вывихнул себе при падении плечо, пришлось вправлять. Но это досадное недоразумение не испортило ему настроения, турнир продолжился.
17 августа быстрым маршем, везя оружие на телегах, чтобы было легче двигаться, войско Даниила и Василька Романовичей подошло к реке Сан у Ярослава. Примчался Андрей, блестя глазами, рассказывал о том, что творится у города и в городе, как стоят рыцарские полки, где брод.
Быстро нарисовали все прямо на столе углем, князья и воеводы склонились над рисунком. По всему выходило, что подойти можно только бродом, а он глубок.
– Ничего, это август, а не весна, когда половодье, местные помогут найти, где помельче.
Даниил показывал на плане свою задумку: