– Нет уж! Если кому уходить, то это пацанам! А скандала не бойся, не будет никакого скандала. И разборок потом не будет. А где, кстати, Раджан?
– Во дворе. К нему брат заехал. Скоро придет!
– Ну, так мы ждем, Гуля!
Женщина подошла к столику, за которым сидели парни. Что-то сказала им. Они посмотрели в сторону офицеров. Молодой человек в белоснежном костюме рассмеялся, ответил официантке, затем небрежным жестом руки показал, чтобы она ушла. Гуля прошла на кухню. У стойки бара появился Раджан. Кивком головы он поприветствовал спецназовцев. Раньше подходил к столу, здоровался уважительно с каждым за руку. Сегодня ограничился кивком. Было ясно, он опасается группы парней и особенно сынка начальника местного РОВД. Молодежь же не обратила никакого внимания на просьбу офицеров, продолжив развлекаться, неестественно громко ржать над любым словом товарища. Так на них действовал наркотик.
Григорьев проговорил:
– А детишки вроде как положили на нас?!
Дементьев, сжав зубы, процедил:
– Я их, пидоров, успокою.
Алешин взял товарища за руку:
– Да не обращай ты на них внимания, Андрюх. Пацанва под кайфом, ни хрена не соображает. Ослабеет действие дури, свалят. Водкой им не догнаться. Нужна наркота.
Выдержав паузу, к офицерам все же подошел хозяин ресторана:
– Здравствуйте, уважаемые! Рад видеть вас у себя. Давно не заходили, случилось что?
Ответил Дементьев:
– Времени не было, все учения да учения.
– Да, служба, она такая, сам служил, знаю!
Прапорщик взглянул на хозяина ресторана:
– Что ты можешь знать, Раджан? Служил-то, наверное, где-нибудь на складах?
– Э, зачем так говоришь? Хлеборезом был. Ответственная должность. И тяжелая. Это сколько надо буханок нарезать на весь батальон? И на учениях был.
– А ты, оказывается, еще тот вояка.
– Ну, вояка не вояка, а тоже кое-что видел.
К хозяину ресторана обратился Дементьев:
– Скажи, Раджан, ты ребятишек, что, обдолбившись дури, ржут как лошади за соседним столом, успокоить можешь?
– Ай, как их успокоишь, если главный у них Алан, сын самого Мирзы Гаранова, начальника милиции. Подполковника, который дверь районной администрации ударом ноги открывает? Да он и будет этой главой, осенью выборы. И ведь пройдет, хоть весь район против будет, сделают так, что он победит. И начнется ханство. А Алан у него единственный сын. Ему, этому Алану, что в белом костюме, у нас в Джербете позволено все.
Оглянувшись и понизив голос, Раджан быстро проговорил:
– Алан недавно девочку из еврейской семьи, что на окраине живет, в машину затащил, вывез в лес и изнасиловал. Да так, что та потом покончить с собой пыталась. Ее наутро нашли! В тяжелом состоянии. Она, пока была в сознании, рассказала, как дело было, да и сам Алан ничего не скрывал, перед друзьями хвалился, как насиловал малолетку. И что? Замяли дело. Поговорил начальник милиции с родителями девочки, пригрозил, те и замолчали. А девочке всего тринадцать лет недавно исполнилось. Так что я могу против него сделать?
Дементьев произнес:
– Вот оно, значит, что?! Понятно. Ты ничего не делай, Раджан. Иди за стойку, а лучше вместе с официанткой вообще уйди из зала. Посетителей, когда здесь эти ублюдки отдыхают, уже не будет. Ну а мы поговорим с ними.
– Вай! Только Алана не трогайте. За него мне голову снимут.
– Не снимут. Ты иди, поторопи Гулю и своего поваренка.
– Хорошо!
Хозяин ресторана от столика офицеров прошел к компании сына начальника милиции. Что-то, поклонившись, спросил. Алан ему ответил, и Раджан поспешил к тыловому выходу. Вскоре Гуля и ее помощник принесли водку, закуску, сигареты, минеральную воду и так же быстро, как Раджан, удалились из зала.
Дементьев свернул крышку с первой бутылки водки. Григорьев о край стола открыл минералку. Офицеры выпили, закусив по порции люля-кебаба, закурили.
Алешин спросил у Дементьева:
– Накажем ублюдков?
– Ты имеешь что-то против?
– Нет! Что ты! Наоборот, так и горю желанием размазать этих пидоров. После рассказа о подвигах их главаря.
Дементьев повернулся к Григорьеву:
– Ты что, Диман, скажешь?
– Разве надо что-то говорить? Делаем щенят, и весь базар! Тоже мне, новые хозяева поселка объявились. Закон им не писан. Надо научить, как вести себя, а этого, в белом, за девчонку прибить к чертовой матери!
Алешин поднял руки:
– Стоп, стоп! Никого прибивать не будем! Только бить, и то в щадящем режиме.
Григорьев спросил:
– Когда начнем?
– После третьей рюмки, ребят помянем и начнем!
– Тогда наливай по второй!
Допив бутылку, открыли вторую. Дементьев до краев наполнил фужеры:
– Давай, мужики, за тех, кого с нами нет и… уже никогда не будет. За тех, кто не вернулся.
За соседним столиком раздался грохот смеха. Видимо, сынок начальника местной милиции рассказал что-то очень смешное. Впрочем, реакция наркомана в состоянии кайфа непредсказуема, кто-то постоянно испытывает голод, кто-то плачет по любому поводу и без такового, а кто-то падает со смеху от показанного пальца.
Прапорщик, подняв бокал, проговорил:
– Ну, сейчас, суки, мы закроем вам ваши вонючие рты. За ребят!
Офицеры стоя выпили, не чокаясь, поставили фужеры на стол. Григорьев спросил:
– Как работаем?
Дементьев ответил:
– Мой Алан, двоих левых берешь ты, Диман, ну а остальных учишь уму-разуму ты, Вадим! Я подхожу к ним и начинаю! Вы поддерживаете. Вопросы? Нет вопросов. Прекрасно! Пошел!
Разминая кисти рук, Дементьев направился к столику, где гуляла развеселая бандитская компания.
Главарь в белом костюме, завидев приближение неизвестного мужчины, спросил:
– Тебе чего, мужик, надо? Бухалово кончилось? Иди, налью! Я как раз ссать захотел.
Дружки расхохотались.
Дементьев подошел сбоку от наглеца в белом костюме, спросил:
– Ты Алан Гаранов? Сын начальника милиции?
– И в скором будущем хозяин всего этого района. Понял, мужик? Хо-зя-ин! Так чего тебе надо?
– Значит, это ты изнасиловал еврейскую девочку?
– Чего?!! Ты че гонишь, мудила? Какая еврейка? Малолетку не знаю, а вот тебя точно щас оттрахаю за базар гнилой! Свалил, пока я добрый! Из кабака свалил вместе с пидорами своими. Три минуты даю! Потом кранты вам! И больше на глаза мне не попадайтесь. Пшли вон, чушкари.