— Смотри, Ирма, — госпожа Клара подошла, обняла за плечи. — В этом мире такого ещё никто не видывал.
Господин Аветус, Чаргос, Айка, Эрри и малышка Зося встали в ряд, необычайно серьёзны, даже кроха Зоська.
Господин Аветус кивнул — и все пятеро окутались слабой голубоватой дымкой. Ирма не успела и моргнуть, как на их месте появилось пять драконов.
Двое уже знакомых — цвета тёмного перекалённого кирпича Эртан и жемчужная Аэсоннэ; каштановый Чаргос, светло-соломенная, точно солнце, Зося — самая мелкая из всех; и огромный, исполинский чёрный дракон — сам господин Аветус. При одном на него взгляде Ирме захотелось упасть без чувств, что порой проделывали высокородные принцессы в рассказах патера Франкля.
Клара и Ирма остались стоять, глядя на расправляющих крылья чудовищ. Серко тоже дрожал, прижавшись к боку девочки; страшная сила крылатых созданий действовала даже на него.
Драконы были прекрасны, да; но и страшны, действительно страшны. Чужды. Ирма во все глаза глядела на жемчужную Аэсоннэ — неужели это и есть её былая подружка?
— Жутковато, правда? — услыхала она шёпот госпожи Клары. — Да, это драконы, дорогая моя. Полюбишь дракона — поймёшь дракона, а иначе никак.
Тем временем господин Аветус и все остальные расправляли крылья, встряхивались, словно готовясь рвануть прямо в зенит.
— Они улетят, — странным голосом проговорила госпожа Клара, так что у Ирмы враз засосало под ложечкой, — они улетят, а мы останемся их ждать. Так, как и всегда.
— А… а куда они полетят, госпожа Клара? — робко спросила девочка.
— Искать твоего обидчика.
— И даже Зоська? Ой, я думала… я хотела сказать, она же несмышлёныш ещё совсем…
— И даже Зося, — вздохнула чародейка. — Между нами, простыми людьми, драконы могут быть порой… очень упрямы.
Ирма не удержалась, хихикнула. Страх мало-помалу уходил.
— С Зосей полетит Чаргос. Он присмотрит.
Чёрный дракон коротко и грозно взревел, в пасти меж огромных зубов мелькнули огненные проблески. Чешуйчатые крылья развернулись, упираясь в воздух, и вся пятёрка дружно оторвалась от земли, короткими росчерками молний устремившись прямо вверх, к тёмному небосводу.
— Не устала? — госпожа Клара вдруг искоса взглянула на Ирму. — Видела я, как ты пыхтела…
— Нет, совсем нет! — почти не соврала Ирма. И в самом деле, пока мешок тащила — уморилась, а теперь — откуда только силы пришли? Наверное, потому, что в трактире спину гнула и больше, и работа была тяжелее, и вообще всё беспросветнее. А тут, когда появилась надежда, да ещё какая надежда! — Не устала совсем, госпожа Клара! Что нужно сделать? Лагерь…
— Ничего, дорогая моя, — засмеялась волшебница. — Может, ты готова начать учиться?
— Да! — взвизгнула в восторге Ирма, ни на миг не поколебавшись. — А… а у меня получится? — вдруг засомневалась она.
— У чародеев, — госпожа Клара опустилась перед ней на одно колено, крепко взяла за плечи, заглянула в глаза, — нет такого слово «не получится». Магия — это не камни, Ирма. Вот взгляни на тот валун. Видишь его?
— Да-а…
— Его не поднимет ни один силач мира. Сколько бы он ни готовился, сколько б ни упражнялся. Сколько б ему ни повторяли, что надо просто «поверить в себя» и «не замечать препятствий».
— А магия поднимет, да?
— Слушай и не перебивай. Силач, вооружённый лишь мощью собственных рук, никогда не сдвинет этот камень. Но обычный пахарь с рычагом справится легко. Понимаешь меня?
— Магия — она как рычаг, да? Дядька Свамме рассказывал, мол, у гномов всяких штуковин хватает, однако и они не всё могут.
— Верно. — Клара потрепала Ирму по затылку. — Возьми камень побольше, возьми скалу — и уже не справится никакой рычаг. А магия — она да. Рычаг нельзя сделать слишком большим — никто не сдвинет. Магию же — можно.
— Маги могут всё? — щёки у Ирмы раскраснелись, глаза горели.
— Теоретически — всё.
— Те… то… торети… это как, госпожа Клара?
— Это значит — может быть. Но пока ещё никто из чародеев такого не достигал.
— А вы? Вы, госпожа Клара?
Волшебница засмеялась.
— Ты видела моих детей. Они для меня поважнее любого могущества.
Ирма отчаянно замотала головой. Неправильно, как есть неправильно! Потому что…
— Потому что всемогущий маг сумел бы избавить мир от зла и несправедливости? — подхватила госпожа Клара.
Девочка кивнула.
— Так не получится, дорогая моя, — грустно сказала чародейка. — Потому что такому магу только и пришлось бы, что следить, как бы кто чего не натворил. Знаешь, как пастух со стадом? Хотела бы ты стать овечкой, Ирма? Чтобы тебе все указывали, до последней мелочи?
Ирма задумалась.
— Я должна сказать «нет», правда, госпожа Клара? Что я не овечка, потому что овец стригут, а потом режут? И у них отнимают ягнят, потому что они самые сочные и вкусные? Я должна была сказать «нет», ведь верно?
Чародейка, уже было раскрывшая рот и готовая заговорить, осеклась.
— Откуда ты это взяла? — голос у неё упал до шёпота. — Про что «надо» отвечать?
— Патер Франкль рассказывал, — потупилась Ирма. — Там часто вот так выходило. «Люди за себя отвечать не хотят», — патер говорил. Вот в историях, он толковал, всегда так и сочинялось, кто за себя не думает, в беду попадает. А только по мне, госпожа Клара, так не все за себя думать могут, и постоять за себя далеко не все постоят. Им защитник нужен. И почему бы не тот же всемогущий маг? Вот как Спаситель наш хотя бы. — Ирма свела ладошки вместе, целомудренно подняла глаза к тёмному небу. — Он нам помогает, защищает — даже на том погосте, Айка с Эрри говорили, там защита была, патером Фруммино поставленная, Спасителя словом и делом.
— Н-да, — со странным выражением протянула чародейка. — Хорошо рассуждаешь, девочка. Это патер Франкль тебя такому научил?
— Не, в трактире вообще-то, — бесхитростно ответила Ирма. — Дядька Свамме, он ещё и не такому научит.
— Дядька Свамме, он научит, — пробормотала госпожа Клара. — Что ж, оставим пока эти разговоры, Ирма. Но самое главное ты должна запомнить сразу и сейчас. Сила — великий дар и великая опасность. Это как огонь — согреет тебя и спасёт от гибели в мороз, но может и уничтожить всё вокруг, если ты решишь «поделиться» им со всеми. Понятно?
Да, госпожа Клара может быть и такой. Резкой, строгой, непререкаемой.
— Если ты это не поймёшь — я не смогу тебя учить. Первое правило волшебника — не превысить пределов. Я, — на лице госпожи Клары появилась странная, почти жутковатая ухмылка, кривая и недобрая, — сама поняла это дорогой ценой.
Ирма только и смогла, что кивнуть. Испугалась она сейчас куда больше, чем при встрече с Охотящимся.