— Я уверена, она сейчас спустится.
Однако Мелисанда не появлялась. Рианнон приказала подавать на стол, затем с беспокойством пробормотала, что надо бы послать слугу, узнать, что случилось с Мелисандой.
Девочка, разносившая тарелки, сбегала наверх и тут же вернулась, сообщив, что Мелисанда так плохо себя чувствует, что не может подняться с кровати. Она-де извиняется и просит начать ужин без нее.
В гостиной наступила тишина. Все взгляды устремились на Конара.
— Я не думаю, что она хочет пропустить ужин, — пробормотал он, пытаясь вежливо улыбнуться.
Гнев придал ему сил, и в одну секунду преодолев лестничные ступеньки, он уже стоял у тяжелой дубовой двери в конце коридора. Первым его желанием было высадить дверь и ввалиться к ней. Однако он сдержался и всего лишь громко постучал.
За дверью послышался слабый стон.
— Это я, Мелисанда, открой!
— Я не могу. Я не в силах встать.
Он яростно сжал кулаки. Ему не хотелось выламывать дверь в доме своего брата. Неожиданно он вспомнил про потайную дверь. В одно мгновенье он оказался в своей комнате и отодвинул висевший на стене гобелен. Под ним действительно была небольшая дверь. Нагнувшись, чтобы не задеть притолоку, он бесшумно проскользнул в комнату Мелисанды.
Она сидела на кровати спиной к нему, лицом ко входной двери и, очевидно, со страхом ожидала его дальнейших действий. Она была несколько бледна, но скорее от страха, чем от нездоровья.
Он спокойно стоял позади, наблюдая за ней. Она спрыгнула с кровати, подошла к окну и поплотнее задвинула защелку. Обернувшись, она, наконец, увидела его и в ужасе застыла.
— Я страшно расстроен, что вижу вас в таком состоянии, — невозмутимо произнес Конар. Она вспыхнула.
— Возможно, это от воды. Я очень прошу меня извинить. Простите мне, что сегодня вечером…
— О, конечно.
Конар быстро подошел к ней и приложил руку к ее лбу.
— Ну, я счастлив заметить, что жара у вас нет. Так что позвольте мне вас раздеть. Я пошлю вниз слугу сказать, что останусь с вами.
— Нет! Не надо! Вы можете присоединиться ко всем, ведь это ваши родные…
— И покинуть вас — опять пренебречь вами? Нет, я же обещал вам исправиться.
— Вы пренебрегали мной в течение многих лет! — громко выкрикнула она, забыв на мгновение про свого роль больной.
Конар улыбнулся.
— Моя дорогая, я вижу, ты прямо на глазах выздоравливаешь. Короче, миледи, у вас есть на выбор два варианта. Либо вы спускаетесь вниз и ужинаете вместе со всеми, либо вы немедленно раздеваетесь и остаетесь в постели со мной. Лично мне последний вариант нравится больше.
— Вы невыносимы! Вы не верите мне…
— Конечно, нет!
— Я вам сказала, я плохо себя чувствую…
— Я уверен в обратном. Хотя допускаю, что мое неожиданное появление здесь вызвало у вас легкую головную боль. Но к этому мы вернемся позднее. Итак, каково ваше решение?
Она гордо прошествовала мимо него к двери и остановилась пораженная: дверь по-прежнему была заперта. Широко открытыми от изумления глазами она посмотрела на Конара.
— Моя любовь, это же дом моего брата. Нам с тобой предоставили, естественно, смежные комнаты. Она со злостью дернула задвижку двери.
— Один момент, моя дорогая, — остановил ее Конар. Он подошел к ней.
— Что вам нужно, милорд?
— Ты дала мне слово, Мелисанда, что выполнишь! мои желания сегодня ночью.
— Я слишком плохо себя чувствую.
— Миледи, вы даже можете умереть, но сдержат! свое слово вы должны!
Она гордо вскинула голову, глаза ее сверкнули.
— Вы жестокое чудовище, вы ведете себя как…
— Викинг?
Она замолчала, с ненавистью глядя на него.
— А мне кажется, что я веду себя как муж — ни больше, ни меньше.
— Ваша кровь выдает вас! — язвительно прошипела она.
Конар громко рассмеялся, открыл дверь и, с поклоном пропуская ее вперед, произнес:
— Может быть, и так! И все же, миледи, я хочу посмотреть, как вы будете выполнять свое обещание!
Конар остановил Мелисанду у лестницы.
— Миледи, мы должны войти вместе.
С минуту она молчала, и было видно, что это стоит ей больших усилий. Но не прошли они и полпути, как Мелисанда остановилась, и ее бездонные фиалковые глаза смело встретили взгляд Конара.
— Вместе?! Потому что мы такая прекрасная пара? — заметила она с сарказмом, слегка поддразнивая его. — Как странно! Они поверят чему угодно, но только не тому, что мы чужие друг для друга.
— Некоторые из них знают, что нам недолго оставаться чужими, — улыбнулся он. — Мой брат давно уже беспокоится, не слыша по ночам наших стонов.
Она залилась краской и отвела глаза.
— Неужели это так обязательно — обсуждать все со своей семьей?!
— Но ведь именно ты сказала мне, что они считают нас чужими, — с усмешкой ответил он и, входя в зал, предупредил:
— Веди себя хорошо!
Здесь уже собрались все обитатели замка, ждали только их. Рианнон быстро поднялась со своего места и подошла к ним.
— Мелисанда, все мы надеемся, что ты чувствуешь себя лучше. Жар спал?
— Видно что-то напугало ее у ручья, — ответил за нее Конар ровным голосом. — Но теперь, мне кажется, Мелисанда уже в состоянии отобедать с нами.
Мелисанда, бросив на него быстрый благодарный взгляд, поздоровалась с Рианнон.
— Я так рада видеть всех вас, Рианнон…
Конар взял руку жены.
— Ты видишь, они тоже очень рады тебе, дорогая.
Он подвел Мелисанду к их месту за длинным столом. Садясь, она еле заметно улыбнулась Брайсу. Мысль о ее возможной близости с Брайсом разожгла в Конаре огонь горячей ревности. Они говорили о лошадях, о музыке, о чем-то еще спокойными, тихими голосами. Сначала Конар пытался вслушиваться в их разговор, но потом повернулся к своей соседке — Рианнон.
— Ты так спокойно все это воспринимаешь! — шепнула она, и ее глаза сверкнули из-под длинных ресниц. — Впрочем, в этом нет ничего удивительного — у тебя ведь каменное сердце, не так ли, милый?
В ответ он только поморщился, и она засмеялась при этом.
— Ты временами безумно напоминаешь мне Эрика и твоего отца тоже. Эй, очнись! Ну как ты не можешь понять, что твоя жена — прекрасна?
— Я никогда не говорил, что она уродлива, напротив, я восхищаюсь ее красотой и с нетерпением жду ночи.