Захар заметил, что последние слова смуглянка сопроводила горькой усмешкой.

– Думаешь, не уйдет?

– Ни разу не слышала, чтобы это дело хорошо кончилось, – покачала головой девица. – Куда с желтым билетом идти-то? Он же вместо пачпорта – все знать будут, коситься да плеваться.

– Послушай, – осторожно спросил Захар. – А тот тип, что у Агафьи вчера до Гришки был, кто таков? Рожа мне его знакома, да вспомнить не могу…

– Да заходил он сюда раз пять, – задумалась смуглянка. – Вроде торговец какой-то. Говорил, ждет здесь своих друзей откуда-то из Верхотурья. При деньгах, но прижимистый.

– А кого ждал, не сказывал? – внутренне похолодев, задал следующий вопрос Захар.

– Нет, не из болтливых он. Что, хочешь все свое время лясы проточить? – надула губки смуглянка.

В ответ на это Захар дернул ее за пояс и сам опустился на скрипучую кровать.

Глава 7

Почтовая карета тряслась по кочкам и ухабам уходящего от Перми тракта. На дороге пыль стояла столбом – обозы, брички и повозки тянулись от города вереницей. Подпрыгивая на очередной кочке и чихая от пыли, Анастасия Леонтьевна с тревогой поглядывала на дочь.

Катерина переносила такую перемену экипажа плохо. Она то и дело выглядывала из окна, подставляя лицо ветру, но он, насыщенный пылью, не освежал. Девушка бледнела и покрывалась испариной. Вдовица хорошо знала эти признаки и понимала, что далеко они так не уедут. Место в карете было уже оплачено, деньги почти кончились, но здоровье единственной дочери было для нее важнее всего.

Башмакова заранее начала прикидывать, что можно будет предпринять, когда Катюше действительно станет плохо. Продолжать путешествие в таких условиях ее мать бы не решилась. Так что у ближайшего населенного пункта лучше всего выйти из кареты.

Нужно будет еще раз отправить телеграммы в Казань и ждать ответа. На несколько дней в гостинице им еще хватит денег…

– Чья это земля, голубчик, там впереди? – спросила у кучера вдовица.

На горизонте виднелись пашни, на которых уже показались первые всходы, а за ними и село с церковкой. Катюша уже кусала губы и, привалившись к стене кареты, закрыла глаза. Нужно было спешить.

– Это-то? Это Вострогова. Большой барин – в самом Петербурге служил по молодости лет. А теперь один тут бобыль бобылем, – неодобрительно покачал головой кучер.

– Что – людей чурается, нелюдим? – думая о своем деле, продолжила расспросы Анастасия Леонтьевна.

– Да не то чтобы… С людьми милостив – откупаться не мешает, но народ его не шибко любит. Говорят, себе на уме, законы выдумал, и те, кто у него на землях живут, должны их соблюдать. А то он их земским судом и на поселение…

– Что, дурные законы-то?

– Да все о нравственности печется: чтобы не ленились, не пили шибко и не блудили. Народ этого не любит.

Вдовица хмыкнула про себя. Этот Вострогов показался ей вполне дельным человеком, пытающимся наладить в своем хозяйстве порядок. Остановиться в его землях было вполне уместно. Главное, чтобы он не был в отъезде и мог принять двух путниц на несколько дней.

– Далеко ли тут до его усадьбы будет? Али лучше у попа местного попросить приюта?

– Вы в село-то дойдете? – с сомнением глядя на несчастную Катюшу, спросил кучер. – Давайте уж довезу, а то смотреть страшно на дочку вашу. Пусть уж мне начальство лучше шею свернет, чем совесть замучает.

И карета, свернув с положенного маршрута, за несколько минут домчала Башмаковых до дома сельского священника. Тот, завидев такое диво – почтовую карету в деревне, выскочил на крыльцо вместе с домочадцами.

Вслед за поповским семейством из дома вышел человек, смотревшийся здесь даже не как гость, а как чужестранец. Башмакова тут же догадалась по столичной выправке и дорогой, но уже не модной одежде, что это и есть местный барин.

Открыв дверцу кареты, кучер помог спуститься Катерине, которая тут же упала на руки своей матери. Поняв наконец причину странного визита незнакомых женщин, все поповское семейство дружно кинулось помогать.

– Осмелюсь предложить двум незнакомкам свою помощь, – не теряя учтивости даже в такой суматохе, обратился к Анастасии Леонтьевне барин. – Станислав Сергеевич Вострогов, к вашим услугам. В моей скромной усадьбе проживает дипломированный врач, который в состоянии помочь юной леди. Мы можем выехать немедленно – дорога недлинная и в моей карете вполне сносные современные рессоры. Путешествие не повредит вашей бедной дочери.

Башмаковой показалось, что господь наконец услышал ее молитвы и послал свою помощь, воплотившуюся в этого немолодого, учтивого и отзывчивого человека.

* * *

Станислав Сергеевич не обманул – его экипаж и вправду обладал достаточно мягким ходом, чтобы Катерина не страдала во время поездки.

Дорога тоже была неплоха, и уже через час Вострогов и его гостьи прибыли в отдаленную, но вполне цивилизованную на вид помещичью усадьбу. По дороге Анастасия Леонтьевна успела поведать сочувственно внемлющему Станиславу Сергеевичу о своих странствиях и мытарствах.

Катерина, благодаря надежде на скорое облегчение, всю дорогу держалась молодцом.

В поместье Вострогова оказался всего один слуга, встретивший их на пороге дома без малейшего удивления на постной физиономии. Казалось, что для него неожиданный визит незнакомых дам – совершенно обычное дело.

По заверениям хозяина, в усадьбе было всего шесть человек: он сам, слуга Тихон, кучер, кухарка с малолетним сыном и гость – доктор Гордецкий.

Этот маленький, щуплый и лысоватый человечек проявил неумеренное удивление, завидев новых гостей. Всплескивая руками и ахая, он побежал за микстурами и инструментами.

Пока Катерина не получила от доктора каких-то обезболивающих порошков, Анастасия Леонтьевна слабо воспринимала окружающее и не присматривалась к месту, в котором оказалась. Девушку уложили на кушетку в гостевой комнате и накрыли одеялами.

Тут же прибежал доктор Гордецкий, поставил на стоящий возле кушетки столик из наборного дерева бокал с прозрачной жидкостью и принялся осматривать девушку.

После того как она выпила принесенный им порошок, Гордецкий нервно оглянулся и тише обычного сказал:

– Вы уверены, что вам необходимо остаться? Пока будут действовать мои порошки, ваша дочь вполне может продолжить путешествие.

Башмакова изумленно воззрилась на доктора:

– Она же так слаба!

– Не поймите меня превратно… – начал странный доктор, но тут в дверь осторожно постучали.

– Я не помешаю? – На пороге возник Станислав Сергеевич. – Хотел узнать, как наша прекрасная больная? Надеюсь, ей лучше?

– Спасибо вам, – попыталась улыбнуться Катерина.

– Сейчас лекарство начнет действовать, и вам стоит немного поспать, – обратился к ней доктор, вставая и собирая инструменты.